ГЛАВА 6. . Ледокол «Пайпер Мару», в шестистах десяти милях от острова Буве. «Чужой против Хищника»
Одышка началась у Чарльза Вейланда в коридоре, еще раньше, чем он успел добраться до своей каюты. Глаза его заслезились. Миллиардер уткнулся подбородком в грудь и сдержал кашель. Если он теперь начнется, то уже вряд ли остановится. А потому Вейланд подавил приступ, но дорогой ценой. Он споткнулся и чуть было не упал, а его клюшка для гольфа загрохотала по металлическому полу.
Тогда могучая рука обхватила его за пояс, и низкий голос пророкотал ему в ухо:
— Обопритесь на меня.
— Все в порядке, Макс, — прохрипел Вейланд.
Обретя равновесие, он оттолкнул Максвелла в сторону и выпрямился.
— Дай мне клюшку и открой дверь, пока кто-нибудь меня таким не увидел.
Пользуясь клюшкой как тросточкой, Вейланд проковылял в свою каюту. Максвелл быстро закрыл и запер за ним дверь, а затем помог Чарльзу Вейланду сесть в пухлое кожаное кресло. Клюшку для гольфа Максвелл поставил к стене и предложил боссу кислородную маску из прозрачной пластмассы.
Вейланд сделал несколько долгих глубоких вдохов, и его изможденное лицо снова стало нормального цвета.
— Спасибо, — произнес он между вдохами. Когда силы к нему вернулись, Вейланд отбросил маску и осмотрел свою каюту, которая больше напоминала больничную палату. Миллиардер сморщил нос от медицинского запаха, стоявшего в комнате.
— Зеркало, пожалуйста.Макс прикатил к креслу Вейланда передвижной туалетный столик с зеркалом и отступил. Вейланд ненадолго вгляделся в свое бледное отражение, а затем откинулся на спинку кресла и погрузился в воспоминания. В возрасте двадцати одного года Чарльз Вейланд владел Гарвардской МБА и небольшой компанией спутникового картографирования, унаследованными им от отца. Два года спустя он приобрел кабельное предприятие на Среднем Западе, затем телекоммуникационную сеть в Неваде. Через десятилетие, отмеченное проницательной и взвешенной экспансией, «Вейланд индастриз» стала крупнейшим конгломератом спутниковых систем в мире, компанией стоимостью свыше трехсот миллиардов долларов. Поставив свою финансовую империю на надежные рельсы, Чарльз Вейланд вознамерился изменить мир.
Броская фраза «Расширить границы человеческих возможностей» была не просто лозунгом «Вейланд индастриз» — это была совокупность личной философии Чарльза Вейланда. Его мать умерла, когда Чарльзу еще не исполнилось и двух лет, после чего ребенка воспитывала целая череда нянек под всевидящим оком его отца, сурового агностика. Вейланду отчаянно не хватало родительской любви или хотя бы утешительной веры в высшие силы. Тогда он сделал своим кредо прогресс, давая клятву использовать свое богатство для расширения границ человеческой цивилизации.
И с оглядкой на это он стал вести двойную жизнь. Публичный Чарльз Вейланд закатывал щедрые вечеринки, посещал разнообразные презентации и благотворительные мероприятия, покупал роскошные отели в Сан-Франциско, Париже и Лондоне. Миллиардер Чарльз Вейланд строил казино в Лас-Вегасе и постоянно присутствовал в светской хронике в качестве легкомысленного плейбоя, под рукой у которого всегда имелась красивая женщина, а на плече — именная клюшка для гольфа. Однако, подобно отелям, казино и гольф-клубу, эти женщины были всего-навсего бутафорией — элементом тщательно продуманного и рассчитанного обмана, который позволял Чарльзу Вейланду добиваться (так сказать, за сценой и вне радара) своих истинных целей.
Тогда как сам он изображал радушного хозяина на открытии отеля «Вейланд-Уэст» в Сан-Франциско, представители Вейланда тайно приобретали нанотехнологическую фирму в Силиконовой Долине. Пока он гостил в Лондоне в разгар театрального сезона, юристы Вейланда заключали сделку на предмет покупки роботехнического завода в Питтсбурге. В то время как он посещал неделю моды в Париже, дочерняя компания Вейланда организовывала неблаговидное поглощение фармацевтической компании в Сиэтле и покупала научно-исследовательскую фирму в Киото, занимающуюся генетикой. К своим сорока годам Вейланд стал главным спонсором самых передовых научных исследований на земном шаре.
Четырьмя годами раньше Вейланд сказал Максвеллу Стаффорду о том, что, учитывая еще сорок лет его жизни на земле, научные исследования, финансируемые его компанией, позволят «Вейланд индастриз» открыть свой филиал на лунной базе Моря Спокойствия. Но это было еще до того, как у него диагностировали позднюю стадию рака бронхов. Теперь же, поскольку рак вовсю разъедал его легкие, у Чарльза Вейланда больше не было еще сорока лет. В самом удачном случае он мог прожить еще сорок дней.
Вот почему замечательная находка в Антарктике и эта экспедиция становились так важны. Это был последний шанс Чарльза Вейланда по-настоящему отличиться перед человечеством. И вот почему Вейланд был так благодарен тому единственному человеку в его организации, который сделал этот последний шанс возможным.
— Пятнадцать минут отдыха, а потом я опять… влезу в костюм… и пойду по коридору в мой кабинет.— Вы уверены? Пожалуй, сейчас лучше всего было бы удалиться на покой.
— Зачем? Все равно я не буду спать. — Вейланд сделал глубокий вдох и выдавил из себя улыбку. — Знаешь, Макс, в последние три месяца ты стал просто бесценен. Найти нужный персонал, за считанные дни собрать всю эту экспедицию воедино…
— Я просто делаю свою работу.
Резко недовольный своим отражением, Вейланд оттолкнул зеркало.
— Не думал, что это случится так скоро…
Максвелл прошелся по комнате и положил свою могучую руку Вейланду на плечо. Прикосновение этого гиганта было удивительно нежным.
— Когда вы так себя изнуряете, раковый процесс только ускоряется… — Он поколебался, не особенно желая выдвигать все те же старые аргументы, но затем почувствовал, что все-таки должен. — Пожалуй, вам следует передумать насчет того, чтобы вы нас сопровождали. Вы могли бы остаться здесь. Следить за нашими успехами по радио…
С осторожностью пойманного в ловушку животного Вейланд оглядел больничную койку, кислородные баллоны, лекарства и покачал головой.
— Я умираю, Макс. И будь я проклят, если я умру здесь.
Следуя указаниям старпома, Себастьян де Роса нашел свою каюту. Он открыл дверь, вошел внутрь и с радостью обнаружил, что его жилье скорее напоминает апартаменты роскошного лайнера, чем каюту ледокола. На секунду Себастьян даже задумался, тот ли ему дали ключ, но затем увидел в центре комнаты свой скудный багаж.
Себастьян открыл видавший виды чемодан и достал оттуда ворох одежды. Однако, распахнув дверцу гардероба, он с удивлением обнаружил, что одежда уже висит там простые вещи, удовлетворявшие его нетребовательному вкусу, а также специальные костюмы для холодной погоды и даже кое-какое дополнительное снаряжение. Себастьян нашел водонепроницаемые брюки и куртки, шерстяные свитера и носки, нижнее белье с подогревом, перчатки на манер лыжных, ботинки, шерстяные шапочки и несколько ярко-желтых пуловеров «полартек», помеченных вездесущим логотипом Вейланда. Быстрый осмотр выявил, что решительно все подходит ему по размеру.
— Эх, мистер Чарльз Вейланд, где вы были всю мою жизнь? — усмехнулся профессор.
Себастьян все еще испытывал необыкновенный подъем после инструктажа Чарльза Вейланда. Наконец-то у него появился шанс доказать археологическому сообществу, что мировая история в нынешнем ее виде, написанная профессорами и академиками, представляет собой всего-навсего цепочку допущений и гипотез, что она полна полуправды и прямой лжи. Открытие храмового комплекса в Антарктике вдребезги разбивало все предубеждения современной археологии, из-за которых так называемые объективные ученые сопротивлялись правде — даже когда им представляли бесспорные доказательства. Это в самом начале своей карьеры Себастьян испытал на личном опыте.
Еще будучи аспирантом, Себастьян получил доступ к хранящемуся в Библиотеке Конгресса собранию морских карт. Карты эти использовались моряками четырнадцатого и пятнадцатого столетий для путешествий из одного порта в другой. Одна из обнаруженных им карт была составлена в 1531 году Оронтеусом Финеусом. Там были обозначены точные очертания антарктического материка, каким современная наука ныне могла видеть его из космоса. Каждый залив, каждая бухта, каждая река, каждая гора — вся земля, скрытая под тоннами льда, была точно воспроизведена на морской карте Финеуса почти пятисотлетней давности.
«Но как?» — задумался тогда Себастьян. От картографов он узнал о том, что большинство морских карт, использовавшихся в эпоху мореплавания, на самом деле представляют собой копии куда более старых карт составленных древними римлянами и египтянами. Но даже в пору расцвета древнеегипетской культуры, аж четыре тысячелетия тому назад, Южный полюс был полностью покрыт паковым льдом толщиной до трех километров. Если египтяне и плавали в Антарктику — а это было абсурдно, ибо у них вообще не имелось никакого флота, пока в 2000 году до нашей эры отец Хеопса таковой не создал, — ничего, кроме льда, древние моряки там бы не обнаружили. Только во второй половине двадцатого столетия современные ученые открыли подлинную топографию скрытого подо льдом материка, а они для этого использовали весьма изощренную эхолокационную аппаратуру.
Так кто же в древние времена нанес на карту территориальные особенности Антарктики и каким образом?
Себастьян тогда заключил, что в данном случае приложимы только две теории. Первая была выдвинута в 1967 году Эрихом фон Деникеном в его книге «Колесницы богов». Фон Деникен сделал вывод о том, что тысячелетия тому назад пришельцы из космоса навестили Землю и помогли первобытному человеку составить карты, построить пирамиды, создать календари и соорудить ритуальные комплексы, причем люди и пришельцы друг с другом сотрудничали.
Теория Себастьяна была куда менее скандальной. Он считал, что первоначальная карта, которую скопировал Финеус, скорее всего, была составлена в те времена, когда Антарктида была теплой и обитаемой, служа домом ныне забытой цивилизации. Существование морской карты Финеуса наряду с картой Пири Ре, обнаруженной в Стамбуле, являлось твердым доказательством того, что теория Себастьяна была верна.
И, тем не менее, когда он представил свои находки собратьям-археологам, его работа сразу же была отвергнута, несмотря на тот факт, что материальное доказательство, подтверждающее его гипотезы, хранилось в Библиотеке Конгресса, и любой мог его изучить. После этого отрезвляющего инцидента Себастьяну пришлось сделать вывод о том, что-либо собратья-археологи просто не позаботились ознакомиться с его документами, либо они наотрез отказываются обратиться лицом к правде. Так или иначе, комплекс пирамид, который Вейланд обнаружил в Антарктике, — если это и впрямь был комплекс пирамид — теперь должен был захлопнуть дверь перед заскорузлыми, традиционными мыслителями из академической толпы.
Пусть они только попробуют от этого отмахнуться!
Бреясь и переодеваясь для обеда, Себастьян, фальшивя, насвистывал. Он не мог не думать о том, что теперь, после долгих лет споров, насмешек и пренебрежения, вся его работа очень скоро будет оправдана, все его теории подтверждены.
Лекси закрыла глаза и стала наслаждаться тем, как горячая вода ее омывает. После двух недель в дикой местности, за которыми последовало путешествие длиной в сутки, душ казался ей почти священным омовением.
Обшаривая душевую кабину на предмет куска мыла, Лекси обнаружила там «Савон де Марсель», дорогущее, ручного изготовления мыло из оливкового масла с юга Франции. Она его понюхала, затем нахмурилась. Надо думать, точно такое же мыло Чарльз Вейланд предлагал в номерах люкс своего парижского отеля. Так что Лекси это не удивило. Подобно первоклассной одежде и дорогостоящему снаряжению, которое она нашла у себя в гардеробе, а также этим до нелепости роскошным апартаментам, все, что обеспечивал Вейланд, было высшего сорта. Но Лекси терпеть не могла, когда ее покупали, — золотая клетка все равно оставалась клеткой. И она куда больше предпочитала палатку, разбитую на северном склоне Эвереста на пяти тысячах метров над уровнем моря.
С другой стороны, ей отчаянно требовалось помыться. Разрывая пакет и сжимая в руке мыло, Лекси размышляла о Вейланде — теперь, когда она непосредственно с ним познакомилась. До сих пор все свидетельства вели к совершенно определенному заключению: еще один эксцентричный миллиардер. И эта дорогостоящая экспедиция: исключительно пустая трата времени, а также опасная авантюра, которая, вполне возможно, будет стоить жизни большинству из них — если не всем.
Она уже видела типов, подобных Вейланду, — слишком богатых, слишком скучающих, слишком зацикленных на себе. Дилетантов, которые временно очаровывались какой-либо темой, но лишь затем, чтобы, точно безмозглые сороки, вскоре перепорхнуть к очередной яркой, блестящей идее, подброшенной Си-эн-эн. Лекси возмущала такая порода людей — не потому, что она им завидовала, а потому, что Вейланд и ему подобные обладали деньгами и властью, бездарно и то и другое расходуя. Они дрейфовали по жизни, не занимаясь ничем более достойным, нежели накопление портфеля ценных бумаг размером с Годзиллу. Тогда как ученые и исследователи, которые целиком посвящали свои карьеры и репутации настоящему делу, вынуждены были кланяться и собирать крохи, подбрасываемые им в порядке некой уловки или в расчете на налоговую скидку.
Пока Лекси терла дорогущим мылом толстую мочалку и драила свое крепкое тело, она почти слышала голос Гейба Каплана, финансового директора фонда. Голос этот звенел у нее в ушах, будто нескончаемая реклама кроссовок «Найк» со всем ее сомнительным шармом: «Давай, Лекси, берись за эту программу. Подбирание крох и поклоны ничего нам не стоят, а фонду это дает все. Сделай это».
Лекси приняла деньги, которые Вейланд пообещал Фонду ученых-экологов, но вести экспедицию к коллективному самоубийству она категорически отказывалась.
В лучшем случае, прикидывала Лекси, Вейланд и компания доплывут до острова Буве; затем Куинн с корешами — ходячие экологические катастрофы все до единого — пробурят дырку во льду; наконец все эти археологи, болтающие про пирамиды, найдут там большую груду кварца, профилированный лед, вулканические трещины или любое из доброго десятка других природных образований, которые худо-бедно могли подражать очертаниям храмового комплекса.
Рассматривать же самый скверный вариант было слишком жутко.
Лекси прекрасно помнила свои восхождения на вершину Эвереста. Воздух такой разреженный, как будто ты дышишь через полусплющенную соломинку. Кошмарные минусовые температуры, ветер за сто миль в час. Мучительная боль от подъема на тысячу метров в сутки и от попыток дышать (не говоря уж о попытках есть или пить) на отметке в 8 882 метра.
Однако все это казалось сущим воскресным пикником по сравнению с тем, чему подвергнется экспедиция Вейланда, если что-то пойдет не так. Без Лекси у них не будет ни единого шанса. Смывая роскошную пену со своей кокосового оттенка кожи, Лекси попыталась убедить себя в том, что все существенным образом улучшится, если она все-таки с ними пойдет. Затем она еще ненадолго задержалась под теплой водой. Душ мог смыть с Лекси все самообманы, возникавшие у нее в процессе обмозговывания предложения Вейланда, но он определенно не смыл с нее вину за решение бросить эту компанию на произвол судьбы.
Облачившись в джинсы «Ливайс» и свитер из славно затаренного гардероба, Лекси оставила всю остальную одежду нетронутой. Собственной чистой одежды у нее не имелось — иначе она бы вообще ничего не взяла.
Когда она паковала свои скудные пожитки, в дверь каюты неожиданно постучали.
— Я поговорил с мистером Вейландом, — сообщил ей Максвелл Стаффорд. — Деньги на счет фонда уже перечислены. Вертолет, на котором вы полетите домой, сейчас дозаправляется.
И Максвелл повернулся к двери.
— Кого вы заполучили?
Не оборачиваясь, он помедлил в проходе.
— Джеральда Мердока, — ответил Максвелл Стаффорд, закрывая дверь.
Через пятнадцать минут Лекси забарабанила в дверь личного кабинета Чарльза Вейланда на борту корабля.
— Входи…
Лекси ворвалась в кабинет.
— …те.
Вейланд сидел в кожаном кресле за большим дубовым столом. Пусть и не слишком роскошный, кабинет был большой и хорошо оборудованный. До прибытия Лекси промышленник просматривал личные дела членов отряда. А в момент ее прихода он по иронии судьбы как раз читал ее досье.
— Джерри Мердок провел всего два сезона во льдах. Он не готов.
Вейланд отвернулся.
— Да вы не беспокойтесь.
Лекси подалась вперед над столом.
— А как насчет Пола Вудмена или Эндрю Килера?
— Им уже звонили.
— И что?
— Они твердили ту же чепуху, что и вы, — сказал Максвелл Стаффорд, входя в дверь.
— Вот что, мистер Вейланд. То, что я вам сказала, вовсе не чепуха. Если вы вот так туда броситесь, люди пострадают или даже погибнут.
Вейланд снова к ней повернулся. В глазах его сверкал гнев.
— Прошу прощения, мисс Вудс, но ваши возражения мне непонятны. Мы не собираемся подняться на Эверест Нам нужно, чтобы вы провели нас от корабля к пирамиде, а потом обратно к кораблю. Только и всего.
— А как насчет внутренностей пирамиды?
— Насчет этого вам не следует беспокоиться. Как только мы окажемся на месте, у нас будет превосходное оборудование, технологии и эксперты. Все самое лучшее, что только можно купить за деньги.
Лекси противопоставила его гневу свой собственный.
— Вы не понимаете. Когда я веду отряд, я никогда его не бросаю.
Вейланд хлопнул ладонью по столу.
— Ваше рвение восхищает меня не меньше ваших талантов. Хотел бы я, чтобы вы с нами пошли.
Но Лекси лишь покачала головой.
— Вы совершаете ошибку, — сказала она. Вейланд бросил на стол сводку погоды.
— Прямо сейчас идет очень опасная качка. Капитан Лейтон заверяет меня, что из худшей зоны шторма мы выходим, но он считает, что вам следует на пару часов отложить вертолетную прогулку. — Он встал и принялся расхаживать вокруг стола. Затем протянул руку и тронул Лекси за плечо. — Подумайте о моем предложении. Присоединяйтесь к остальным за обедом, а если вы не передумаете, через пару часов вертолет доставит вас домой.
— Насчет еды он не шутил! — широко распахнув глаза, воскликнул Миллер, прожевывая сочного краба.
— Еще вина? «Шато лафит» 77 года, превосходное.
Миллер кивнул, и Себастьян налил ему вина. Затем археолог поднял стаканчик.
— Прекрасная выдержка, даже для французов. Кроме того, в порядке протокольного замечания, из пластика оно еще вкуснее.
Первая трапеза Себастьяна на борту «Пайпер Мару» стала исследованием контрастов. Замечательная закуска и великолепное вино подавались в стиле забегаловки на помятых металлических подносах стандартного выпуска и в пластиковых стаканчиках. Уровень шума в столовой вызвал у него воспоминания о студенческих годах.
Непохоже было, что мистер Вейланд собирался сегодня вечером с ними обедать или хотя бы тот парень, Стаффорд. К счастью, обеденная компания Себастьяна с лихвой возмещала любые разочарования.
— Тот малый, который еду на тарелки раскладывает. По-моему, я его по кулинарному каналу видел, — сказал Миллер.
— Часто телевизор смотрите? — поинтересовался Себастьян.
— В Кливленде больше почти нечем заняться… особенно после развода.
— Так вы из Кливленда? — спросил Томас. — Ну да. Я родился в Кливленде. Купил себе в Кливленде первый набор «Юный химик». И гараж моих родителей тоже там взорвал. А когда закончил университет нашел себе работу в Кливленде, женился там и до сих пор там живу.
— По округе вы особо не болтались, а, Миллер? — принялась терзать его Лекси.
— Нет-нет! Не совсем так… я уезжал из Кливленда учиться в университете.
— Неужели вы за морем учились?
— Нет, в Колумбийском.
Лекси заметила, как Себастьян вздрогнул, затем потер колено.
— Что с вами?
— Несколько лет назад повредил колено. У меня там металлическая скоба стоит. И в такую холодную погоду боль просто адская.
— А это ранение вы в каком-то отважном археологическом приключении получили?
Томас заржал, затем глотнул еще вина.
— Я получил его в «Сьерра-Мадре».
Лекси удивилась.
— На горной гряде?
— В техасско-мексиканском баре в Соединенных Штатах. В Денвере. Я там лекции читал. Малость перебрал текилы и рухнул с механического буйвола.
Лекси оттянулась на спинку кресла и громко расхохоталась. Себастьян тоже.
В другой стороне столовой, среди рабочих, Куинн обратил внимание на то, что Лекси сидит за столом с несколькими Пробирками.
Коннорс, его напарник, остановил вилку с сочнейшим бифштексом в считанных сантиметрах от зубастого рта.
— Думаешь, она сюда заявилась, чтобы нас работы лишить?
Куинн осклабился.
— Она не может нас лишить работы. Работу нам дает Вейланд. У мисс Вудс и всего ее питомника экологических Пробирок просто силенок не хватит остановить Вейланда.
— А на Аляске она нам, помнится, капитально все обломала. Она и этот ее фонд…
Не обращая внимания на напарника, Куинн по-прежнему глазел в другую сторону.
— Долбаная страховка по безработице у меня уже, по-моему, кончилась, — продолжил Коннорс. — Если эта работа сорвется, я на пособие сяду.
— Кончай ты мне мозги дурить!
Коннорс усмехнулся и подлил Куинну вина.
— По-моему, босс, тебе еще выпить не помешает.
— Чертовски не помешаете — проревел Куинн. — Но только не этого модного виноградного сока. Сходи-ка ты лучше в трюм и притарань нам ящик чего-нибудь настоящего. Проклятье, два ящика! Давай мы тут все в дупель напьемся.
— А кто тот парень? — спросил Себастьян, заметив огненный взгляд, явно устремленный в их сторону.
Прежде, чем ответить, Лекси глотнула вина.
— С Куинном я столкнулась на Аляске. Он и его парни там новые нефтяные разработки проталкивали. На его стороне было и много аборигенов. Но мы его остановили — экологическая группа, в которой я работаю. Думаю, у него теперь на меня зуб.
— У меня тоже был бы зуб, — сказал Миллер. — В смысле, если бы кто-то меня работы лишил.
— А что там с той пирамидой? — спросила Лекси, решая сменить тему. — Вы, правда, думаете, что она может быть подо льдом?
— Хотел бы я так думать, — сказал Себастьян. — Это стало бы открытием века. По сути, это подтвердило бы некоторые мои теории. Я считаю, что четыре тысячелетия тому назад…
Тут Себастьян осекся. Лекси больше не уделяла ему внимания. Вместо этого она сосредоточенно смотрела куда-то поверх его плеча.
— Я вас утомляю?
Лекси отодвинула свой стул от стола и тронула за руку сначала Себастьяна, затем Миллера.
— Идемте на палубу… вы тоже, Томас.
— А в чем дело?
Но Лекси уже встала и направилась к двери. Себастьян последовал за ней. Томас пристроился у него в хвосте. Миллер проглотил последний кусок бифштекса, добавил к нему глоток «Шато лафита» и поспешил их догонять.
Через дверцу в толстой водонепроницаемой переборке Лекси вывела всех на палубу. Ледяной ветер тут же принялся нещадно их трепать, забирая тепло. Однако всякий дискомфорт прошел, стоило им только увидеть развернувшийся на небосводе спектакль.
— Боже мой! — воскликнул Томас.
Вся ночь сделалась водопадом мерцающего великолепия. Вертикальные ленты света змеились по южному небу, рождая разноцветное изобилие визуального хаоса. Полоски последовательно более ярких красок пылали огнем, тогда как лоскутки потемнее ритмично пульсировали. По громадному занавесу красных, синих и зеленых тонов будто бы пробегал некий межзвездный ветер.
Лекси раскинула руки в стороны, словно обнимая чудесную панораму.
— Это свечение класса Х, сопровождаемое гало-корональным выбросом массы. Иначе известно как «аврора австралис»… южное полярное сияние.
Себастьян был заворожен.
— Никогда не думал, что увижу такую красоту.
Миллер поправил очки, затем вытащил из кармана пиджака фотоаппарат.
— Это в верхних слоях атмосферы, — объяснил он. — Потоки протонов и электронов от Солнца отражаются магнитным полем Земли, вызывая бурю солнечной радиации.
— А, неважно… это прекрасно, — отозвался Себастьян. — Даже в том виде, в каком вы это описываете, доктор.
— Спасибо, — поблагодарил Миллер и щелкнул фотоаппаратом. — Совершенно с вами согласен.
Лекси оперлась о поручень и воззрилась на небо.
— Шеклтон назвал Антарктиду последним великим путешествием, какое еще осталось у человека. Это единственное место в мире, которым никто не владеет, которое совершенно свободно… — Затем она ухмыльнулась. — Что касается меня, то я вроде как пингвинам завидую.
— Хотел бы я, чтобы вы передумали и отправились с нами, — сказал Миллер.
Лекси взглянула на него и улыбнулась. Но затем покачала головой.
— Нет, разумеется, не ради меня, — добавил Миллер. — Просто я думаю, есть масса других ребят, которые действительно в вас нуждаются. — Он ткнул ее кулаком в плечо. — Ну, давайте же, не заставляйте меня снова вытаскивать фотографии моих детишек.
— Ваши детишки не настолько симпатичны.
— А что, если мы фотографии еще чьих-нибудь детишек достанем? — вмешался Себастьян. — Что вы тогда скажете?
Лекси взглянула на них обоих.
— Хотите моего совета? Оставайтесь на корабле.
Тут Себастьян ощетинился.
— Мы не останемся на корабле.
— Послушайте, ребята, первое правило этой работы — не брать людей в те места, куда они не готовы идти.
— Нет, это вы послушайте, — откликнулся Себастьян. — Я собирался на первом же самолете лететь назад в Мексику. Моя археологическая партия ждет. Но если Вейланд хотя бы наполовину прав, эта находка изменит историю.
— Вейланда куда больше заботит, как бы сделать очередной миллиард, чем что-либо еще, — возразила Лекси. — В том числе и ваша безопасность.
Себастьян подошел к ней вплотную.
— Позвольте вас кое о чем спросить. Вот вы здесь. Вы это место знаете. Скажите, больше у нас шансов уцелеть с вами, чем с кандидатом номер два?
Лекси молчала, но выражение ее лица говорило само за себя.
— Но если это так и если вы не пойдете, а с нами что-то случится, как вы потом с этим сможете жить?
Лекси открыла было рот, но ответа не последовало. Внезапно на палубу вышла высокая светловолосая женщина.
— Мисс Вудс? Ваш вертолет заправлен и готов к полету. Вас ждут.
litresp.ru
ГЛАВА 6 Ледокол «Пайпер Мару»
Подобный материал:- Определяет главный закон,-Галаха- которому каждый правоверный еврей должен следовать, 67.63kb.
- Использование в тексте сокращений, 38.38kb.
- Обязательно нужно сокращать слова «век», «год» при указании конкретных дат и просто, 30.93kb.
- Доклад по византологии Марк Евгеник (1392- 1444) был поставлен митрополитом в Эфесе, 153.02kb.
- Лекция Философия, как способ миропонимания, 25.32kb.
- Посвящение в математики, 59.23kb.
- Предисловие, 565.08kb.
- Домашинные методы шифрования, 173.37kb.
- Бухгалтерский учет существует уже много столетий. Найденные записи хозяйственных операций, 275.55kb.
- План: Развитие рукопашного боя до Нашей эры (стр 1). Развитие рукопашного боя в начале, 232.14kb.
Ледокол «Пайпер Мару»,
в шестистах десяти милях от острова Буветоя
Одышка началась у Чарльза Вейланда в коридоре, еще раньше, чем он успел добраться до своей каюты. Стаза его заслезились. Миллиардер уткнулся подбородком в грудь и сдержал кашель. Если он теперь начнет, то уже вряд ли остановится. А потому Вейланд подавил приступ, но дорогой ценой. Он споткнулся и чуть было не упал, а его клюшка для гольфа загрохотала по металлическому полу.
Тогда могучая рука обхватила его за пояс, и низкий голос пророкотал ему в ухо:
— Обопритесь на меня.
— Все в порядке, Макс, — прохрипел Вейланд.
Обретя равновесие, он оттолкнул Максвелла в сторону и выпрямился.
— Дай мне клюшку и открой дверь, пока кто-нибудь меня таким не увидел.
Пользуясь клюшкой как тросточкой, Вейланд проковылял в свою каюту. Максвелл быстро закрыл и запер за ним дверь, а затем помог Чарльзу Вейланду сесть в пухлое кожаное кресло. Клюшку для гольфа Максвелл поставил к стене и предложил боссу кислородную маску из прозрачной пластмассы.
Вейланд сделал несколько долгих глубоких вдохов, и его изможденное лицо снова стало нормального цвета.
— Спасибо, — произнес он между вдохами. Когда силы к нему вернулись, Вейланд отбросил маску и осмотрел свою каюту, которая больше напоминала больничную палату. Миллиардер сморщил нос от медицинского запаха, стоявшего в комнате.
— Зеркало, пожалуйста.
Макс прикатил к креслу Вейланда передвижной туалетный столик с зеркалом и отступил. Вейланд ненадолго вгляделся в свое бледное отражение, а затем откинулся на спинку кресла и погрузился в воспоминания. В возрасте двадцати одного года Чарльз Вейланд владел Гарвардской МБА и небольшой компанией спутникового картографирования, унаследованными им от отца. Два года спустя он приобрел кабельное предприятие на Среднем Западе, затем телекоммуникационную сеть в Неваде. Через десятилетие, отмеченное проницательной и взвешенной экспансией, «Вейланд индастриз» стала крупнейшим конгломератом спутниковых систем в мире, компанией стоимостью свыше трехсот миллиардов долларов. Поставив свою финансовую империю на надежные рельсы, Чарльз Вейланд вознамерился изменить мир.
Броская фраза «Расширить границы человеческих возможностей» была не просто лозунгом «Вейланд индастриз» — это была совокупность личной философии Чарльза Вейланда. Его мать умерла, когда Чарльзу еще не исполнилось и двух лет, после чего ребенка воспитывала целая череда нянек под всевидящим оком его отца, сурового агностика. Вейланду отчаянно не хватало родительской любви или хотя бы утешительной веры в высшие силы. Тогда он сделал своим кредо прогресс, давая клятву использовать свое богатство для расширения границ человеческой цивилизации.
И с оглядкой на это он стал вести двойную жизнь. Публичный Чарльз Вейланд закатывал щедрые вечеринки, посещал разнообразные презентации и благотворительные мероприятия, покупал роскошные отели в Сан-Франциско, Париже и Лондоне. Миллиардер Чарльз Вейланд строил казино в Лас-Вегасе и постоянно присутствовал в светской хронике в качестве легкомысленного плейбоя, под рукой у которого всегда имелась красивая женщина, а на плече — именная клюшка для гольфа. Однако, подобно отелям, казино и гольф-клубу, эти женщины были всего-навсего бутафорией — элементом тщательно продуманного и рассчитанного обмана, который позволял Чарльзу Вейланду добиваться (так сказать, за сценой и вне радара) своих истинных целей.
Тогда как сам он изображал радушного хозяина на открытии отеля «Вейланд-Уэст» в Сан-Франциско, представители Вейланда тайно приобретали нанотехнологическую фирму в Силиконовой Долине. Пока он гостил в Лондоне в разгар театрального сезона, юристы Вейланда заключали сделку на предмет покупки роботехнического завода в Питтсбурге. В то время как он посещал неделю моды в Париже, дочерняя компания Вейланда организовывала неблаговидное поглощение фармацевтической компании в Сиэтле и покупала научно-исследовательскую фирму в Киото, занимающуюся генетикой. К своим сорока годам Вейланд стал главным спонсором самых передовых научных исследований на земном шаре.
Четырьмя годами раньше Вейланд сказал Максвеллу Стаффорду о том, что, учитывая еще сорок лет его жизни на земле, научные исследования, финансируемые его компанией, позволят «Вейланд индастриз» открыть свой филиал на лунной базе Моря Спокойствия. Но это было еще до того, как у него диагностировали позднюю стадию рака бронхов. Теперь же, поскольку рак вовсю разъедал его легкие, у Чарльза Вейланда больше не было еще сорока лет. В самом удачном случае он мог прожить еще сорок дней.
Вот почему замечательная находка в Антарктике и эта экспедиция становились так важны. Это был последний шанс Чарльза Вейланда по-настоящему отличиться перед человечеством. И вот почему Вейланд был так благодарен тому единственному человеку в его организации, который сделал этот последний шанс возможным.
— Пятнадцать минут отдыха, а потом я опять… влезу в костюм… и пойду по коридору в мой кабинет.
— Вы уверены? Пожалуй, сейчас лучше всего было бы удалиться на покой.
— Зачем? Все равно я не буду спать. — Вейланд сделал глубокий вдох и выдавил из себя улыбку. — Знаешь, Макс, в последние три месяца ты стал просто бесценен. Найти нужный персонал, за считанные дни собрать всю эту экспедицию воедино…
— Я просто делаю свою работу.
Резко недовольный своим отражением, Вейланд оттолкнул зеркало.
— Не думал, что это случится так скоро… Максвелл прошелся по комнате и положил свою могучую руку Вейланду на плечо. Прикосновение этого гиганта было удивительно нежным.
— Когда вы так себя изнуряете, раковый процесс только ускоряется… — Он поколебался, не особенно желая выдвигать все те же старые аргументы, но затем почувствовал, что все-таки должен. — Пожалуй, вам следует передумать насчет того, чтобы вы нас сопровождали. Вы могли бы остаться здесь. Следить за нашими успехами по радио…
С осторожностью пойманного в ловушку животного Вейланд оглядел больничную койку, кислородные баллоны, лекарства и покачал головой.
— Я умираю, Макс. И будь я проклят, если я умру здесь.
Следуя указаниям старпома, Себастьян де Роса нашел свою каюту. Он открыл дверь, вошел внутрь и с радостью обнаружил, что его жилье скорее напоминает апартаменты роскошного лайнера, чем каюту ледокола. На секунду Себастьян даже задумался, тот ли ему дали ключ, но затем увидел в центре комнаты свой скудный багаж.
Себастьян открыл видавший виды чемодан и достал оттуда ворох одежды. Однако, распахнув дверцу гардероба, он с удивлением обнаружил, что одежда уже висит там простые вещи, удовлетворявшие его нетребовательному вкусу, а также специальные костюмы для холодной погоды и даже кое-какое дополнительное снаряжение. Себастьян нашел водонепроницаемые брюки и куртки, шерстяные свитера и носки, нижнее белье с подогревом, перчатки на манер лыжных, ботинки, шерстяные шапочки и несколько ярко-желтых пуловеров «полартек», помеченных вездесущим логотипом Вейланда. Быстрый осмотр выявил, что решительно все подходит ему по размеру.
— Эх, мистер Чарльз Вейланд, где вы были всю мою жизнь? — усмехнулся профессор.
Себастьян все еще испытывал необыкновенный подъем после инструктажа Чарльза Вейланда. Наконец-то у него появился шанс доказать археологическому сообществу, что мировая история в нынешнем ее виде, написанная профессорами и академиками, представляет собой всего-навсего цепочку допущений и гипотез, что она полна полуправды и прямой лжи. Открытие храмового комплекса в Антарктике вдребезги разбивало все предубеждения современной археологии, из-за которых так называемые объективные ученые сопротивлялись правде — даже когда им представляли бесспорные доказательства. Это в самом начале своей карьеры Себастьян испытал на личном опыте.
Еще будучи аспирантом, Себастьян получил доступ к хранящемуся в Библиотеке Конгресса собранию морских карт. Карты эти использовались моряками четырнадцатого и пятнадцатого столетий для путешествий из одного порта в другой. Одна из обнаруженных им карт была составлена в 1531 году Оронтеусом Финеусом. Там были обозначены точные очертания антарктического материка, каким современная наука ныне могла видеть его из космоса. Каждый залив, каждая бухта, каждая река, каждая гора — вся земля, скрытая под тоннами льда, была точно воспроизведена на морской карте Финеуса почти пятисотлетней давности.
«Но как?» — задумался тогда Себастьян. От картографов он узнал о том, что большинство морских карт, использовавшихся в эпоху мореплавания, на самом деле представляют собой копии куда более старых карт составленных древними римлянами и египтянами. Но даже в пору расцвета древнеегипетской культуры, аж четыре тысячелетия тому назад, Южный полюс был полностью покрыт паковым льдом толщиной до трех километров. Если египтяне и плавали в Антарктику — а это было абсурдно, ибо у них вообще не имелось никакого флота, пока в 2000 году до нашей эры отец Хеопса таковой не создал, — ничего, кроме льда, древние моряки там бы не обнаружили. Только во второй половине двадцатого столетия современные ученые открыли подлинную топографию скрытого подо льдом материка, а они для этого использовали весьма изощренную эхолокационную аппаратуру.
Так кто же в древние времена нанес на карту территориальные особенности Антарктики и каким образом?
Себастьян тогда заключил, что в данном случае приложимы только две теории. Первая была выдвинута в 1967 году Эрихом фон Деникеном в его книге Колесницы богов». Фон Деникен сделал вывод о том, что тысячелетия тому назад пришельцы из космоса навестили Землю и помогли первобытному человеку составить карты, построить пирамиды, создать календари и соорудить ритуальные комплексы, причем люди и пришельцы друг с другом сотрудничали.
Теория Себастьяна была куда менее скандальной. Он считал, что первоначальная карта, которую скопировал Финеус, скорее всего, была составлена в те времена, когда Антарктида была теплой и обитаемой, служа домом ныне забытой цивилизации. Существование морской карты Финеуса наряду с картой Пири Ре, обнаруженной в Стамбуле, являлось твердым доказательством того, что теория Себастьяна была верна.
И, тем не менее, когда он представил свои находки собратьям-археологам, его работа сразу же была отвергнута, несмотря на тот факт, что материальное доказательство, подтверждающее его гипотезы, хранилось в Библиотеке Конгресса, и любой мог его изучить. После этого отрезвляющего инцидента Себастьяну пришлось сделать вывод о том, что-либо собратья-археологи просто не позаботились ознакомиться с его документами, либо они наотрез отказываются обратиться лицом к правде. Так или иначе, комплекс пирамид, который Вейланд обнаружил в Антарктике, — если это и впрямь был комплекс пирамид — теперь должен был захлопнуть дверь перед заскорузлыми, традиционными мыслителями из академической толпы.
Пусть они только попробуют от этого отмахнуться!
Бреясь и переодеваясь для обеда, Себастьян, фальшивя, насвистывал. Он не мог не думать о том, что теперь, после долгих лет споров, насмешек и пренебрежения, вся его работа очень скоро будет оправдана, все его теории подтверждены.
Лекси закрыла плаза и стала наслаждаться тем, как горячая вода ее омывает. После двух недель в дикой местности, за которыми последовало путешествие длиной в сутки, душ казался ей почти священным омовением.
Обшаривая душевую кабину на предмет куска мыла, Лекси обнаружила там «Савон де Марсель, дорогущее, ручного изготовления мыло из оливкового масла с юга Франции. Она его понюхала, затем нахмурилась. Надо думать, точно такое же мыло Чарльз Вейланд предлагал в номерах люкс своего парижского отеля. Так что Лекси это не удивило. Подобно первоклассной одежде и дорогостоящему снаряжению, которое она нашла у себя в гардеробе, а также этим до нелепости роскошным апартаментам, все, что обеспечивал Вейланд, было высшего сорта. Но Лекси терпеть не могла, когда ее покупали, — золотая клетка все равно оставалась клеткой. И она куда больше предпочитала палатку, разбитую на северном склоне Эвереста на пяти тысячах метров над уровнем моря.
С другой стороны, ей отчаянно требовалось помыться. Разрывая пакет и сжимая в руке мыло, Лекси размышляла о Вейланде — теперь, когда она непосредственно с ним познакомилась. До сих пор все свидетельства вели к совершенно определенному заключению: еще один эксцентричный миллиардер. И эта дорогостоящая экспедиция: исключительно пустая трата времени, а также опасная авантюра, которая, вполне возможно, будет стоить жизни большинству из них — если не всем.
Она уже видела типов, подобных Вейланду, — слишком богатых, слишком скучающих, слишком зацикленных на себе. Дилетантов, которые временно очаровывались какой-либо темой, но лишь затем, чтобы, точно безмозглые сороки, вскоре перепорхнуть к очередной яркой, блестящей идее, подброшенной Си-эн-эн. Лекси возмущала такая порода людей — не потому, что она им завидовала, а потому, что Вейланд и ему подобные обладали деньгами и властью, бездарно и то и другое расходуя. Они дрейфовали по жизни, не занимаясь ничем более достойным, нежели накопление портфеля ценных бумаг размером с Годзиллу. Тогда как ученые и исследователи, которые целиком посвящали свои карьеры и репутации настоящему делу, вынуждены были кланяться и собирать крохи, подбрасываемые им в порядке некой уловки или в расчете на налоговую скидку.
Пока Лекси терла дорогущим мылом толстую мочалку и драила свое крепкое тело, она почти слышала голос Гейба Каплана, финансового директора фонда. Голос этот звенел у нее в ушах, будто нескончаемая реклама кроссовок «Найк» со всем ее сомнительным шармом: «Давай, Лекси, берись за эту программу. Подбирание крох и поклоны ничего нам не стоят, а фонду это дает все. Сделай это».
Лекси приняла деньги, которые Вейланд пообещал Фонду ученых-экологов, но вести экспедицию к коллективному самоубийству она категорически отказывалась.
В лучшем случае, прикидывала Лекси, Вейланд и компания доплывут до острова Буветоя; затем Куинн с корешами — ходячие экологические катастрофы все до единого — пробурят дырку во льду; наконец все эти археологи, болтающие про пирамиды, найдут там большую груду кварца, профилированный лед, вулканические трещины или любое из доброго десятка других природных образований, которые худо-бедно могли подражать очертаниям храмового комплекса.
Рассматривать же самый скверный вариант было слишком жутко.
Лекси прекрасно помнила свои восхождения на вершину Эвереста. Воздух такой разреженный, как будто ты дышишь через полусплющенную соломинку. Кошмарные минусовые температуры, ветер за сто миль в час. Мучительная боль от подъема на тысячу метров в сутки и от попыток дышать (не говоря уж о попытках есть или пить) на отметке в 8 882 метра.
Однако все это казалось сущим воскресным пикником по сравнению с тем, чему подвергнется экспедиция Вейланда, если что-то пойдет не так. Без Лекси у них не будет ни единого шанса. Смывая роскошную пену со своей кокосового оттенка кожи, Лекси попыталась убедить себя в том, что все существенным образом улучшится, если она все-таки с ними пойдет. Затем она еще ненадолго задержалась под теплой водой. Душ мог смыть с Лекси все самообманы, возникавшие у нее в процессе обмозговывания предложения Вейланда, но он определенно не смыл с нее вину за решение бросить эту компанию на произвол судьбы.
Облачившись в джинсы «Ливайс» и свитер из славно затаренного гардероба, Лекси оставила всю остальную одежду нетронутой. Собственной чистой одежды у нее не имелось — иначе она бы вообще ничего не взяла.
Когда она паковала свои скудные пожитки, в дверь каюты неожиданно постучали.
— Я поговорил с мистером Вейландом,- сообщил ей Максвелл Стаффорд. — Деньги на счет фонда уже перечислены. Вертолет, на котором вы полетите домой, сейчас дозаправляется.
И Максвелл повернулся к двери.
— Кого вы заполучили?
Не оборачиваясь, он помедлил в проходе.
— Джеральда Мердока, — ответил Максвелл Стаффорд, закрывая дверь.
Через пятнадцать минут Лекси забарабанила в дверь личного кабинета Чарльза Вейланда на борту корабля.
— Входи…
Лекси ворвалась в кабинет.
— …те.
Вейланд сидел в кожаном кресле за большим дубовым столом. Пусть и не слишком роскошный, кабинет был большой и хорошо оборудованный. До прибытия Лекси промышленник просматривал личные дела членов отряда. А в момент ее прихода он по иронии судьбы как раз читал ее досье.
— Джерри Мердок провел всего два сезона во льдах. Он не готов.
Вейланд отвернулся.
— Да вы не беспокойтесь.
Лекси подалась вперед над столом.
— А как насчет Пола Вудмена или Эндрю Килера?
— Им уже звонили;
— И что?
— Они твердили ту же чепуху, что и вы, — сказал Максвелл Стаффорд, входя в дверь.
— Вот что, мистер Вейланд. То, что я вам сказала, вовсе не чепуха. Если вы вот так туда броситесь, люди пострадают или даже погибнут.
Вейланд снова к ней повернулся. В глазах его сверкал гнев.
— Прошу прощения, мисс Вудс, но ваши возражения мне непонятны. Мы не собираемся подняться на Эверест Нам нужно, чтобы вы провели нас от корабля к пирамиде, а потом обратно к кораблю. Только и всего.
— А как насчет внутренностей пирамиды?
— Насчет этого вам не следует беспокоиться. Как только мы окажемся на месте, у нас будет превосходное оборудование, технологии и эксперты. Все самое лучшее, что только можно купить за деньги.
Лекси противопоставила его гневу свой собственный.
— Вы не понимаете. Когда я веду отряд, я никогда его не бросаю.
Вейланд хлопнул ладонью по столу.
— Ваше рвение восхищает меня не меньше ваших талантов. Хотел бы я, чтобы вы с нами пошли.
Но Лекси лишь покачала головой.
— Вы совершаете ошибку, — сказала она. Вейланд бросил на стол сводку погоды.
— Прямо сейчас идет очень опасная качка. Капитан Лейтон заверяет меня, что из худшей зоны шторма мы выходим, но он считает, что вам следует на пару часов отложить вертолетную прогулку. — Он встал и принялся расхаживать вокруг стола. Затем протянул руку и тронул Лекси за плечо. — Подумайте о моем предложении. Присоединяйтесь к остальным за обедом, а если вы не передумаете, через пару часов вертолет доставит вас домой.
— Насчет еды он не шутил! — широко распахнув глаза, воскликнул Миллер, прожевывая сочного краба.
— Еще вина? «Шато лафит» 77 года, превосходное.
Миллер кивнул, и Себастьян налил ему вина. Затем археолог поднял стаканчик.
— Прекрасная выдержка, даже для французов. Кроме того, в порядке протокольного замечания, из пластика оно еще вкуснее.
Первая трапеза Себастьяна на борту «Пайпер Мару» стала исследованием контрастов. Замечательная закуска и великолепное вино подавались в стиле забегаловки на помятых металлических подносах стандартного выпуска и в пластиковых стаканчиках. Уровень шума в столовой вызвал у него воспоминания о студенческих годах.
Непохоже было, что мистер Вейланд собирался сегодня вечером с ними обедать или хотя бы тот парень, Стаффорд. К счастью, обеденная компания Себастьяна с лихвой возмещала любые разочарования.
— Тот малый, который еду на тарелки раскладывает. По-моему, я его по кулинарному каналу видел, — сказал Миллер.
— Часто телевизор смотрите? — поинтересовался Себастьян.
— В Кливленде больше почти нечем заняться… особенно после развода.
— Так вы из Кливленда? — спросил Томас. — Ну да. Я родился в Кливленде. Купил себе в Кливленде первый набор «Юный химик». И гараж моих родителей тоже там взорвал. А когда закончил университет нашел себе работу в Кливленде, женился там и до сих пор там живу.
— По округе вы особо не болтались, а, Миллер? — принялась терзать его Лекси.
— Нет-нет! Не совсем так… я уезжал из Кливленда учиться в университете.
— Неужели вы за морем учились?
— Нет, в Колумбийском.
Лекси заметила, как Себастьян вздрогнул, затем потер колено.
— Что с вами?
— Несколько лет назад повредил колено. У меня там металлическая скоба стоит. И в такую холодную погоду боль просто адская.
— А это ранение вы в каком-то отважном археологическом приключении получили?
Томас заржал, затем глотнул еще вина.
— Я получил его в «Сьерра-Мадре».
Лекси удивилась.
— На горной гряде?
— В техасско-мексиканском баре в Соединенных Штатах. В Денвере. Я там лекции читал. Малость перебрал текилы и рухнул с механического буйвола.
Лекси оттянулась на спинку кресла и громко расхохоталась. Себастьян тоже.
В другой стороне столовой, среди рабочих, Куинн обратил внимание на то, что Лекси сидит за столом с несколькими Пробирками.
Коннорс, его напарник, остановил вилку с сочнейшим бифштексом в считанных сантиметрах от зубастого рта.
— Думаешь, она сюда заявилась, чтобы нас работы лишить?
Куинн осклабился.
— Она не может нас лишить работы. Работу нам дает Вейланд. У мисс Вудс и всего ее питомника экологических Пробирок просто силенок не хватит остановить Вейланда.
— А на Аляске она нам, помнится, капитально все обломала. Она и этот ее фонд…
Не обращая внимания на напарника, Куинн по-прежнему глазел в другую сторону
— Долбаная страховка по безработице у меня уже, по-моему, кончилась, — продолжил Коннорс. — Если эта работа сорвется, я на пособие сяду.
— Кончай ты мне мозги дурить!
Коннорс усмехнулся и подлил Куинну вина.
— По-моему, босс, тебе еще выпить не помешает.
— Чертовски не помешаете — проревел Куинн. — Но только не этого модного виноградного сока. Сходи-ка ты лучше в трюм и притарань нам ящик чего-нибудь настоящего. Проклятье, два ящика! Давай мы тут все в дупель напьемся.
— А кто тот парень? — спросил Себастьян, заметив огненный взгляд, явно устремленный в их сторону.
Прежде, чем ответить, Лекси глотнула вина.
— С Куинном я столкнулась на Аляске. Он и его парни там новые нефтяные разработки проталкивали. На его стороне было и много аборигенов. Но мы его остановили — экологическая группа, в которой я работаю. Думаю, у него теперь на меня зуб.
— У меня тоже был бы зуб, — сказал Миллер. — В смысле, если бы кто-то меня работы лишил.
— А что там с той пирамидой? — спросила Лекси, решая сменить тему. — Вы, правда, думаете, что она может быть подо льдом?
— Хотел бы я так думать, — сказал Себастьян. — Это стало бы открытием века. По сути, это подтвердило бы некоторые мои теории. Я считаю, что четыре тысячелетия тому назад…
Тут Себастьян осекся. Лекси больше не уделяла ему внимания. Вместо этого она сосредоточенно смотрела куда-то поверх его плеча.
— Я вас утомляю?
Лекси отодвинула свой стул от стола и тронула за руку сначала Себастьяна, затем Миллера.
— Идемте на палубу… вы тоже, Томас.
— А в чем дело?
Но Лекси уже встала и направилась к двери. Себастьян последовал за ней. Томас пристроился у него в хвосте. Миллер проглотил последний кусок бифштекса, добавил к нему глоток «Шато лафита» и поспешил их догонять.
Через дверцу в толстой водонепроницаемой переборке Лекси вывела всех на палубу. Ледяной ветер тут же принялся нещадно их трепать, забирая тепло. Однако всякий дискомфорт прошел, стоило им только увидеть развернувшийся на небосводе спектакль.
— Боже мой! — воскликнул Томас.
Вся ночь сделалась водопадом мерцающего великолепия. Вертикальные ленты света змеились по южному небу, рождая разноцветное изобилие визуального хаоса. Полоски последовательно более ярких красок пылали огнем, тогда как лоскутки потемнее ритмично пульсировали. По громадному занавесу красных, синих и зеленых тонов будто бы пробегал некий межзвездный ветер.
Лекси раскинула руки в стороны, словно обнимая чудесную панораму.
— Это свечение класса Х, сопровождаемое гало-корональным выбросом массы. Иначе известно как «аврора австралис»… южное полярное сияние.
Себастьян был заворожен.
— Никогда не думал, что увижу такую красоту.
Миллер поправил очки, затем вытащил из кармана пиджака фотоаппарат.
— Это в верхних слоях атмосферы, — объяснил он. — Потоки протонов и электронов от Солнца отражаются магнитным полем Земли, вызывая бурю солнечной радиации.
— А, неважно… это прекрасно, — отозвался Себастьян. — Даже в том виде, в каком вы это описываете, доктор.
— Спасибо, — поблагодарил Миллер и щелкнул фотоаппаратом. — Совершенно с вами согласен.
Лекси оперлась о поручень и воззрилась на небо.
— Шеклтон назвал Антарктиду последним великим путешествием, какое еще осталось у человека». Это единственное место в мире, которым никто не владеет, которое совершенно свободно… — Затем она ухмыльнулась. — Что касается меня, то я вроде как пингвинам завидую.
— Хотел бы я, чтобы вы передумали и отправились с нами, — сказал Миллер.
Лекси взглянула на него и улыбнулась. Но затем покачала головой.
— Нет, разумеется, не ради меня, — добавил Миллер. — Просто я думаю, есть масса других ребят, которые действительно в вас нуждаются. — Он ткнул ее кулаком в плечо.- Ну, давайте же, не заставляйте меня снова вытаскивать фотографии моих детишек.
— Ваши детишки не настолько симпатичны.
— А что, если мы фотографии еще чьих-нибудь детишек достанем? — вмешался Себастьян. — Что вы тогда скажете?
Лекси взглянула на них обоих.
— Хотите моего совета? Оставайтесь на корабле.
Тут Себастьян ощетинился.
— Мы не останемся на корабле.
— Послушайте, ребята, первое правило этой работы — не брать людей в те места, куда они не готовы идти.
— Нет, это вы послушайте, — откликнулся Себастьян. — Я собирался на первом же самолете лететь назад в Мексику. Моя археологическая партия ждет. Но если Вейланд хотя бы наполовину прав, эта находка изменит историю.
— Вейланда куда больше заботит, как бы сделать очередной миллиард, чем что-либо еще, — возразила Лекси. — В том числе и ваша безопасность.
Себастьян подошел к ней вплотную.
— Позвольте вас кое о чем спросить. Вот вы здесь. Вы это место знаете. Скажите, больше у нас шансов уцелеть с вами, чем с кандидатом номер два?
Лекси молчала, но выражение ее лица говорило само за себя.
— Но если это так и если вы не пойдете, а с нами что-то случится, как вы потом с этим сможете жить?
Лекси открыла было рот, но ответа не последовало. Внезапно на палубу вышла высокая светловолосая женщина.
— Мисс Вудс? Ваш вертолет заправлен; и готов к полету. Вас ждут.
geum.ru
ГЛАВА 8. . На борту ледокола «Пайпер Мару», в одиннадцати милях от побережья Антарктиды. «Чужой против Хищника»
Небо казалось свинцовым полотном, а низкая луна лишь временами проглядывала сквозь прорехи в облаках. После нескольких последних часов свирепствовавшей погоды море теперь казалось удивительно спокойным. Его сладкую поверхность нарушали только глыбы льда, многие размером с приличный ледокол. Такая погода могла показаться почти умеренной для Южного полярного круга, если бы неугомонный ветер не обрушивался на палубу, ледяными когтями хватая сгрудившихся там людей. Несмотря на прослойки шерсти, фланели, хлопка, а также комбинезоны «полартек», как предполагалось, защищавшие их от стихии, некоторые из этих людей дрожали.
Выйдя на палубу, Себастьян де Роса и Томас внезапно оказались среди деловитых рабочих. Избегая пристальных взглядов подсобников, которые при помощи крана выуживали из трюма гусеничные вездеходы и выстраивали их на палубе, Себастьян перебрался к ученым и наемникам, собравшимся у поручня. Хотя на нем было столько слоев одежды, что Себастьян чувствовал себя ходячим плюшевым мишкой, он весь дрожал. К тому времени, как он встал рядом с Миллером, на подбородке у него уже появился тонкий налет инея.
— Ну как, ничего? — спросил Миллер.
— Я слишком долго был в тропиках.
— Да, с таким загаром вид у вас в этих местах очень странный.
Себастьян обратил глаза к небу, надеясь уловить там лучик теплого солнца. Но в синевато-серых небесах виднелась только луна.
— А сколько сейчас времени?
Миллер взглянул на часы.
— Полдень.
— Тогда где же солнце?
— Так далеко к югу шесть месяцев царит тьма. Солнце все это время не встает Полярная ночь… или как там это называется.
Себастьян сдержал озноб. Разумеется, ему самому уже следовало об этом догадаться, но все его мысли были отвлечены древними пирамидами Мексики, Египта и Камбоджи.
— Чудесно.
— Когда начнется этот урок выживания? — спросил Томас. — Мне нужно массу всего проделать, прежде чем мы доберемся до места раскопок.
Себастьян наблюдал за тем, как по палубе к ним приближается Алекса Вудс.
— Простой закончен. Вот идет преподаватель.
Увидев молодую женщину, Миллер ухмыльнулся.
— Вот видите? — сказал он. — Я же говорил, что она останется. Это все мой физический магнетизм. Ему просто невозможно сопротивляться.
— Все собирайтесь вокруг меня, — без всякой преамбулы начала Лекси. — Моя задача состоит в том, чтобы после этой экспедиции вы все остались в живых, а для этого мне понадобится ваша помощь. Антарктика — самая враждебная окружающая среда на белом свете. В этом климате чрезвычайно сложно поправить здоровье, зато очень легко погибнуть.
Пока Лекси говорила, Томас достал видеокамеру и принялся записывать ее инструктаж. Также, пока шло наставление, Адель Руссо — высокая, эффектная женщина с шапкой светлых волос на голове и телосложением амазонки — начала раздавать всем коммуникационные устройства. Тем временем техник компании Вейланда с демонстрационными целями разложил на палубе набор инструментов и снаряжения для холодной погоды.
— Поскольку у меня нет времени как следует вас обучить, я изложу три простых правила, — продолжала Лекси. — Правило первое. Никто никуда не ходит один. Ни-ког-да. Правило второе. Все поддерживают между собой постоянное сообщение. Правило третье. Неожиданное действительно случается. И когда оно случается, никто не пробует быть героем.
— У некоторых из нас это выходит непроизвольно, — со смешком сказал Миллер.
— Засохни, Пробирка, — рявкнул наемник Верхейден, указывая себе на щеку. — Когда какой-нибудь герой из твоей команды свое задание запарывает, ты получаешь вот такой шрам.
Лекси встала между ними.
— Если один из нас отстает, мы все идем за ним. Понятно? — отчеканила она, адресуя свой вопрос Верхейдену.
— Понятно, — сказали все. Верхейден промолчал.
Дальше Лекси обратила их внимание на идентичные ярко-желтые куртки «полартек», розданные всем научным сотрудникам и техникам. Она взяла одну куртку, вывернула ее наизнанку и прошла по кругу, чтобы все смогли хорошенько посмотреть.
— То, что вы теперь носите, — это промышленного производства костюмы для холодной погоды. Наружный материал изготовлен из переработанных пластиковых бутылок из-под газировки, и он практически воздухонепроницаем. А внутренняя полипропиленовая подкладка уберет с вашей кожи пот, прежде чем влага замерзнет. Перчатки также изготовлены фирмой «Полартек». Они имеют капиленовую подкладку, которая впитает умеренный объем пота, но ваши ладони будут много потеть, а потому всегда носите с собой дополнительную пару. Эта одежда — самая лучшая из всех. А потому, если вам уже сейчас холодно, просто постарайтесь привыкнуть, потому что дальше станет еще хуже…
— Класс, — пробормотал Себастьян.
— Температура здесь регулярно опускается ниже минус сорока пяти градусов по Цельсию, а с ледяным ветром может стать вообще чуть ли не минус девяносто. — Остановившись перед наемниками, Лекси стала играть в гляделки с Верхейденом.
— Если слишком долго оставаться в неподвижности, вы замерзнете и умрете. Если слишком много трудиться, вы вспотеете, пот замерзнет, и вы умрете…
Она взглянула на Себастьяна и Томаса.
— Если слишком активно дышать, влага скопится в ваших легких. Она заморозит вас изнутри, и вы опять-таки умрете.
Лекси сделала паузу, чтобы все это усвоили.
— Ну вот. А теперь я хочу, чтобы вы осмотрели разложенное перед вами снаряжение. В ближайшие несколько минут мы пройдем его использование. На данный момент есть какие-либо вопросы?
Самодовольно улыбаясь, Свен, один из наемников, поднял руку.
— А правда, что вы были самой молодой женщиной, поднявшейся на Эверест?
— Нет, неправда.
Миллер толкнул Себастьяна локтем.
— Она была самой молодой, которая поднялась на Эверест без кислородного запаса… я в Интернете смотрел.
Группа разбрелась, когда отдельные ее члены стали проверять снаряжение, которое им предполагалось использовать, — ледорубы, палатки, печки, предохранительные пояса, термосы, неопреновые бутылки с водой и несколько видов аптечек первой помощи для разных заболеваний и травм.
Лекси подметила, что наемники, легко опознаваемые по паркам цвета хаки, решительно игнорировали снаряжение. Либо они были экспертами по выживанию в холодных климатических условиях, либо просто самонадеянными наглецами.
Тогда Лекси подошла к Адели Руссо, которая чистила свой пистолет.
— За семь сезонов во льдах я ни разу не видела, чтобы пистолет спас чью-то жизнь, — начала Лекси.
Руссо подняла взгляд. Когда она заговорила, в ее голубых глазах светилось удовольствие.
— Я не собираюсь его использовать, — ответила блондинка.
— Тогда зачем брать его с собой?
Руссо пожала плечами.
— За тем же, зачем и презервативю. Лучше иметь его при себе, чем в случае необходимости сожалеть, что у тебя его нет.
Она сунула оружие за пояс и протянула руку.
— Меня зовут Адель.
— Лекси.
— Рада, что ты решила с нами остаться.
Лекси также пожала плечами.
— Просто не смогла вам всю забаву оставить.
Адель уже собиралась ответить, но тут раздался грохот наподобие взрыва. Корабль содрогнулся и дал бешеный крен на правый борт, бросая людей на палубу. Миллера отшвырнуло назад, к поручню. Он чуть было не перекувырнулся за борт, но Лекси, стоящая рядом с Аделью, вовремя успела его поймать. Миллер взглянул на нее сквозь толстые очки.
— Это уже входит в привычку.
Лекси откинула назад свои длинные волнистые волосы.
— Но это вовсе не значит, что я в вас души не чаю.
— О да, я знаю, мисс Вудс, хотя вы умело это скрываете.
Еще один мощный удар потряс «Пайпер Мару». На сей раз десятитонный гусеничный вездеход хагглунд, болтающийся на кране, завис у них над головами, точно дамоклов меч. Послышались удивленные и испуганные крики. Матросы заспешили на палубу задраить все водонепроницаемые люки, и среди них внезапно появился капитан Лейтон.
— Всем очистить палубу! — приказал он. — Мы вошли в паковый лед. Возвращайтесь в свои каюты и закрепите там все, что не приколочено. Как можно скорее…
Прочный стальной нос корабля снова ударился о паковый лед. Судно дало крен, прежде чем со скрежетом рвущегося металла пропахать льдину. Миллер и Томас заметно встревожились.
— Не о чем беспокоиться, — объявил капитан Лейтон. — Этот корабль по названию и по природе своей ледокол. А потому он может с этим справиться.
Когда палуба была очищена от всех членов команды, кроме жизненно необходимых, капитан Лейтон стал взбираться по надстройке, пока не добрался до капитанского мостика. За штурвалом стоял старпом, а рядом с ним — Максвелл Стаффорд и Чарльз Вейланд. Все они изучали данные, выдаваемые навигационной системой.
— Держимся твердо на пяти узлах, сэр.
— Очень хорошо, Гордон.
Чарльз Вейланд подошел к шкиперу.
— Сколько еще до земли?
Лейтон взглянул на наручный хронометр.
— С такой скоростью не более двух часов. Вейланд кивнул, сжимая зубы.
— Давай подготовим наших людей, Макс. Я хочу высадиться сразу же по прибытии.
Два часа спустя «Пайпер Мару» бросил якорь в тени темной горы. Через считанные минуты ледяное полотно уже замерзло вокруг неподвижного корпуса ледокола. Подсобники засуетились на палубах, и кран снова был запущен в работу, поднимая гусеничные вездеходы и опуская их на паковый лед.
На мостике капитан Лейтон привлек внимание Чарльза Вейланда к видневшимся трем отдаленным горам, серо-бурому пятну со снежной шапкой, сияющей белизной, и залитой лунным светом местности.
— Ближайшая из них — пик Олафа. Китобои также прозвали его Полосатиком. По сравнению с горным массивом Винсона или Эребусом особо не впечатляет, но китобои использовали Полосатик в качестве навигационного маяка в те дни, когда это ремесло еще было прибыльным.
Вейланд пригляделся сквозь линзы облегченной, высокоэффективной системы усилителя пассивного изображения. Эти армейские защитные очки ночного видения обращали антарктические сумерки в белый день.
— В тени той горы вы найдете нужную вам китобойную стоянку, — продолжил Лейтон. — Сожалею, что не могу подвести вас поближе, но там уже слишком мелко.
Вейланд внимательно приглядывался, пока не различил кучку строений в нескольких милях от подножия горы. Китобойная стоянка находилась, по меньшей мере, в десяти милях от корабля — слишком далеко, чтобы различить детали.
— Вы уже сделали достаточно, капитан, — сказал Чарльз Вейланд. — Только без нас домой не отправляйтесь.
litresp.ru
rulibs.com : Фантастика : Космическая фантастика : На борту ледокола Пайпер Мару : Марк Черазини : читать онлайн : читать бесплатно
На борту ледокола «Пайпер Мару»
Снаружи, на узком мостике, капитан Лейтон оглядывал горизонт через сверхпрочные защитные очки ночного видения, произведенные «Вейланд индастриз». Свирепый ветер уже терзал ледокол, а на отдалении капитану было ясно видно, как снежная завеса — зеленоватая из-за цвета стекол очков — с ревом несется от пика Олафа к китобойной стоянке.
Большая часть острова Буве уже находилась во власти непогоды, однако у «Вейланда-35» имелась встроенная система геопозиционирования, которая вычисляла расстояния. Курсор бдительного дисплея высвечивал приблизительное местоположение стоянки, которая невооруженному глазу уже казалась погребенной под снежной лавиной.
— Плохи дела.
Дверца распахнулась, и Гордон высунул голову с капитанского мостика.
— Капитан Лейтон? Думаю, вам лучше на это взглянуть.
Лейтон прошел обратно на капитанский мостик и закрыл за собой дверцу. Старпом горбился над экраном радара, дожидаясь его.
— Что там? Шторм?
— Нет, сэр, кое-что еще. — Вид у старпома был встревоженный.
— Давай, сынок, говори, — потребовал Лейтон.
Старпом ткнул пальцем в экран радара, когда там снова появился тот сигнал.
— Я только что его засек, — сказал Гордон. — Он в трехстах милях отсюда, пеленг один-три-ноль. Чем бы он ни был, он движется со скоростью в семь махов.
— Что?
— Разгоняется до десяти махов, капитан.
Лейтон оттолкнул Гордона в сторону и уставился на экран радара.
— Это невозможно. Так быстро ничто не летает, ничто! Должно быть, это метеорит.
— Я так не думаю. — Затем Гордон вздрогнул. — По-моему… по-моему, он только что изменил курс… Да, он определенно изменил курс.
— Дайте мне новый пеленг, — приказал Лейтон.
Гордон сел за пульт радара и принялся стучать по клавиатуре, запрашивая данные. Казалось, навигационному компьютеру потребовалась целая вечность, чтобы выдать ответ. Когда же он, наконец, это сделал, Гордон поднял взгляд на капитана Лейтона. На лице у старпома читалась откровенная тревога.
— Объект менее чем в тридцати милях отсюда и приближается, — сказал он. — Направляется прямо к нам.
Капитан Лейтон рванулся к дверце, а старпом наступал ему на пятки. Оказавшись снаружи, капитан с прищуром посмотрел в сумеречное небо, пытаясь пронзить взглядом снежную пелену. Матросы на палубе что-то почуяли и стали смотреть туда же, куда и шкипер.
— Ничего не вижу, — сквозь ветер крикнул Лейтон.
— Он должен быть прямо над нами…
— Смотрите! — крикнул один из матросов, указывая пальцем.
Что-то такое и впрямь летело с небес прямиком к «Пайпер Мару». Явление это представляло собой некое высокоскоростное пятно, прорезающее низко висящие облака и оставляющее за собой след прозрачной ряби. Прямо на глазах у завороженной команды оптическое искажение вроде бы еще больше увеличило скорость.
Капитан Лейтон обеими руками вцепился в поручень.
— Держись! — крикнул он за долю секунды до того, как неопознанный летающий объект достиг их местоположения.
Пока загадочная штуковина приближалась, команда слышала странный электронный писк. Когда же объект пронесся у них над головами, его уже сопровождал мощный гул, который бил стекла и сдирал лед с надстроек. Испытав могучий удар воздушной волны, ледокол дал резкий крен на один борт, затем качнулся обратно. По всему кораблю, возвещая о столкновении, завыли сирены, а несколько членов команды не удержались за поручень и полетели за борт.
В последовавшем хаосе палуба огласилась воплями боли и потрясения вперемешку с криками «Человек за бортом».
— Что это была за дьявольщина? — заорал один матрос.
Гордон не ответил. Вместе этого он внимательно оглядывал небо, пытаясь различить там любые признаки почти невидимого агрессора. Наконец его острый глаз заприметил полоску, прорезанную в низко висящих свинцовых тучах.
— Он полетел к стоянке! — крикнул старпом.
Лейтон с трудом поднялся на ноги и уставился вдаль.
— Свяжись с Куинном.
Нисходящие ветра прокатывались по горе и обрушивали смертоносные удары на китобойную стоянку. Куинн напрягался под жестокими порывами шквала и острыми уколами налетающего снега, выкрикивая своим людям приказы, пока вконец не охрип.
Тут порыв ветра с такой чудовищной силой ударил по хагглунду, что чуть было не опрокинул тяжелый вездеход.
Куинн треснул кого-то ладонью по голове и чудесным образом снова обрел голос.
— Я же велел привязать эту машину!
Он сунул моток веревки в руки подсобнику и дал ему под зад, чтобы тот пошевеливался.
Тут под боком у Куинна появился Райхел и сунул ему в физиономию приемопередатчик.
— Тебя к трубке, босс! По-моему, это «Мару»…
— Думаешь?
— Не знаю, помех до черта.
Куинн бросил на своего напарника многозначительный взгляд типа «И что дальше?», после чего схватил приемопередатчик.
— Это Куинн! — завопил он, покрепче прижимая к уху коммуникатор. Оттуда донесся голос, явно настойчивый, однако сообщение было слишком обрывочным и невнятным. — Повторите! — проорал Куинн. — Я вас не слышу… не слышу… а-а, к черту! — Он сунул передатчик обратно Райхелу: — Положи его туда, где взял.
— Может, мне еще раз попробовать связаться с «Мару»?
— Не трать время. Лучше загони всех в укрытие. Мы заляжем и подождем, пока эта жуть пройдет, где-то через неделю шторм точно уляжется.
Куинн осмотрел затянутые снежной пеленой окрестности. Его люди надежно привязали ко льду машины и оборудование. Мобильные буровые платформы также были закреплены. На треногу над горловиной тоннеля была наброшена палатка и крепко вокруг нее затянута.
От ярко-красных палаток экспедиции остались почти одни клочья, а потому Куинн направил своих людей в единственное доступное убежище — прочные деревянные строения, которые столетие тому назад защищали поколения китобоев.
— В здания! Все под крышу! — проревел он, хлопая перчатками. — Вперед, ребята! В темпе, в темпе…
Бригада поспешила найти себе убежище в древних строениях, а Куинн тем временем бросил последний взгляд на горловину шахты. На мгновение он задумался о том, как там Вейланд и Стаффорд.
А затем, когда Куинн повернулся спиной к шторму и вслед за подсобниками направился к китобойной столовой, невероятно крупный объект пронесся у него над головой, неслышно прорезая тучи и снежную пелену…
ГЛАВА 13
Над островом Буве
Совершенно невосприимчивый к обрушивающимся на него ветрам, почти невидимый звездолет парил в паре сотен метров над китобойной стоянкой. Огни святого Эльма заплясали вдоль его корпуса, когда маскирующее устройство отключилось.
Под сопровождение ряда глухих ударов пять блестящих металлических снарядов вылетели из утробы корабля Хищников. Точно гигантские пули, они вонзились в землю, и от каждого осталась глубокая воронка в твердом паковом льду. Энергетическое поле зарябило, а затем, с той же стремительностью, с какой корабль появился, он снова трансформировался в оптическое пятно. Выполнив свою задачу, звездолет неслышно нацелился в небо и унесся прочь.
На дне одной из недавно образовавшихся воронок загудел мерцающий стальной снаряд. Хотя вокруг него бушевали ураганные ветра, все равно можно было расслышать громкое шипение выходящих оттуда газов.
Трещинка с волос толщиной появилась на гладкой поверхности снаряда в том месте, где раньше не проглядывало никакого стыка. Пока трещинка расширялась, в земную атмосферу была выпущена новая порция фосфоресцирующего зеленого дыма.
Наконец снаряд раскрылся. Внутри него что-то зашевелилось — что-то живое.
Внезапно воздух был пронзен свирепым воем хищного зверя. Крик этот заглушил даже шумы ураганного ветра и снежного бурана…
rulibs.com
278 000-тонный ледокол «Пайпер Мару», в двухстах семидесяти милях от мыса Доброй Надежды. «Чужой против Хищника»
Широко расставив ноги, капитан Лейтон стоял на покачивающемся капитанском мостике и с прищуром вглядывался в забрызганные дождем окна. Серые пенные волны разбивались о нос испытывающего килевую качку корабля, а жгучий ветер тем временем терзал надстройки. В это время года так близко к Антарктике ночи бывали длинными, а дни короткими. Постоянно сумеречное небо казалось навеки затянуто клубящимися лиловыми облаками. Шторм, что трепал корабль, явно не собирался утихомириваться, и мощные порывы ветра гнали соленые потоки по палубе.
Проведя в море почти сорок лет, Лейтон много раз плавал у мыса Доброй Надежды, и ему не требовалось сверяться с барометром, чтобы понять — погодные условия в обозримом будущем могут только ухудшиться. Бартоломеу Диаш, первый европеец, которому довелось здесь пройти, окрестил это место Кабо Торментозо — в переводе с португальского «мыс Штормов». В подобные дни Лейтон недоумевал, почему первоначальное название мыса не прижилось.
— «Вейланд-14» вызывает «Пайпер Мару». Мы на подлете, — сквозь треск корабельного радио объявил голос.
Капитан Лейтон включил бесконтактный коммуникатор и произнес в микрофон:
— Говорит «Пайпер Мару». «Вейланду-14» посадку разрешаю, но будьте осторожны. У нас серьезный крен от ветра. Будет довольно круто.
Он прервал связь с вертолетом и повернулся к старпому:
— Гордон, мне нужно, чтобы ты послал туда аварийную команду. Просто на всякий случай. Поставь людей на палубу, но так, чтобы их не было видно. Незачем нам этих летунов стращать.
Все на капитанском мостике прыснули. Считанные мгновения спустя они уже из относительного комфорта командного отсека наблюдали за тем, как массивный вертолет садится на терзаемый штормом ледокол. Матросы поспешили наружу под дождь, чтобы принайтовить машину крюками и тросами. После того как двигатели были заглушены, боковая дверца скользнула в сторону, и оттуда высадились пассажиры, пересекая палубу под проливным дождем.
Со своей командной позиции капитан Лейтон сквозь забрызганные дождем окна их пересчитал.
— Двое вновь прибывших. Надеюсь, места у нас достаточно.
Тут у капитанского плеча неслышно возник Максвелл Стаффорд.
— Эти должны быть завершающими.
Внизу, на качающейся палубе, последней высадившейся пассажиркой стала Лекси Вудс. Усталая, с зудящим и занемевшим телом, она помедлила у двери вертолета, прежде чем, наконец, ступить на скользкую металлическую палубу. После того как ее сорвали с горного насеста, Лекси пересела с вертолета на частный реактивный самолет, затем снова на вертолет, пересекая целые континенты и безбрежные океаны, и все это время ей не удавалось ни сменить одежду, ни принять ванну, ни хорошенько поспать. Теперь, когда она вроде бы добралась до своего конечного места назначения, терпение Лекси почти иссякло. Она совершенно определенно рассчитывала скорее раньше, чем позже выяснить, что там для нее приготовил промышленный миллиардер Чарльз Вейланд.
«Хотя горячая пища тоже бы не помешала», — подумала Лекси. Единственным, что переварил ее желудок, если не считать бутербродиков с икрой и копченых миндальных орешков в личном реактивном самолете Вейланда, был пакетик с вяленым мясом яка на Тумбу.
Выбравшись из вертолета, Лекси быстро догнала своего попутчика. Миллер, увлеченный фотографией химик, явно испытывал проблемы с ходьбой по качающейся палубе.
— Осторожно! — воскликнула Лекси и ловко поймала долговязого очкарика, прежде чем он рухнул.
Силясь вернуть себе упавший чемодан, Миллер случайно его пнул. Чемодан, точно хоккейная шайба, понесся по скользкой палубе, и Лекси едва успела не дать ему оттуда свалиться за борт.
— Спасительница! Благодарю вас! — с непринужденной признательностью выдохнул Миллер.
Он разглядывал Лекси сквозь влажные очки, стекла которых казались толще иллюминаторов батисферы. Вручая молодому человеку его чемодан, она заметила, что его кроссовки уже насквозь промокли.
— Вам нужно подыскать себе обувь получше.
Миллер пожал плечами.
— Я прямо с рабочего места сюда прибыл.
«Я тоже», — подумала Лекси.
Сражаясь с ветром и дождем, они пробирались по кораблю — Лекси бодро шагала, а Миллер в основном спотыкался. Впереди матрос махал им красным лучом фонарика, указывая на металлическую лестницу, ведущую вниз, в трюм корабля.
Со своей позиции на капитанском мостике Максвелл Стаффорд с довольным видом наблюдал за тем, как великолепная Лекси идет бок о бок с неловким Миллером.
— Алекса Вудс… необычное имя, — заметил он капитану Лейтону.
Ответил ему, впрочем, не капитан.
— Лекси назвали в честь ее отца Александра Вудса, полковника Военно-воздушных сил Соединенных Штатов.
Капитан Лейтон обернулся на этот бас и увидел, как на капитанский мостик с важным видом заходит мускулистый мужчина. А Максвелл продолжал смотреть в окно.
Вновь прибывший ухмыльнулся. Меж его белых зубов торчала незакуренная кубинская сигара. Куинн излучал чисто животную энергию и обычно говорил в вульгарной от переизбытка тестостерона манере, хотя его звероподобность несколько сглаживалась смекалкой и природным умом. На его жилистую фигуру и дубленую кожу наложила отпечаток жизнь, прожитая в борьбе со стихией. Колючая щетина покрывала квадратный подбородок, а его непослушные рыжеватые волосы торчали из-под пропитанных потом полей мятой ковбойской шляпы.
Куинн коснулся этих самых полей, небрежно отдавая честь капитану, а затем побрел дальше, чтобы присоединиться к Максвеллу Стаффорду у окна.
Двое мужчин стояли бок о бок, наблюдая за тем, как прелестная атлетичная мулатка шагает по палубе, поддерживая идеальное равновесие и не обращая никакого внимания на бушующий вокруг нее шторм.
— Ее папаша был крутым ублюдком со скверной репутацией во льдах, — сказал Куинн. — Наверняка он хотел сына. — Тут он сделал паузу, играя желваками. — Что ж, он его получил.
— Славные игрушки, — изумленно выдохнула Лекси, продвигаясь по пещерообразному главному трюму «Пайпер Мару».
Гусеничные вездеходы, тяжелое грузоподъемное и землеройное оборудование, сборные убежища, электрогенераторы, гидравлическая аппаратура, снаряжение для суровых климатических условий, кислородные баллоны, пилы и ручные приспособления для земляных работ загромождали просторный трюм. Благодаря отцу Лекси в свои двадцать восемь лет уже успела побывать в большем числе антарктических экспедиций, чем основная масса ученых за всю жизнь, но даже она еще никогда не видела столько дорогостоящего оборудования в одном месте.
Транспортные средства — включая целых десять хагглундов — преобладали, горы упаковочных контейнеров были прикреплены к четырем стенам. Большинство контейнеров было помечено вездесущим «В» «Вейланд индастриз» — тем самым «В», которое Лекси видела на всех трижды проклятых транспортных средствах, комбинезонах и форменных костюмах служащих аэропорта во время своего путешествия к этому ледоколу.
В одном из углов гигантского трюма Лекси заметила импровизированную зону инструктажа. Десятки складных стульев были расставлены в неровный кружок возле сложенного из упаковочных контейнеров подобия помоста. Лекси прикинула, что по трюму шлялось от тридцати до сорока других пассажиров. Все они с восторгом пожирали глазами игрушки экспедиции. Она разделила их на две группы: «ученых», куда входила она сама, и «подсобников», которым предстояло оперировать тяжелым оборудованием. Последнюю группу составлял народ совершенно иной породы, вполне обычной в Антарктике, с которой Лекси, к несчастью, была слишком хорошо знакома.
К центру трюма была приостовлена пара колоссальных транспортных средств, каждое размером приблизительно с восемнадцатиколесный вездеход. Лекси узнала их благодаря опыту своей работы в качестве специалиста-эколога в Научно-исследовательском центре естественного и ускоренного биовосстановления в Национальной лаборатории Окриджа. Это были самообслуживающиеся мобильные буровые станки, оборудованные лабораториями спектрозонального отбора проб, хотя прототипы в НЛОР были далеко не так высокоразвиты, как эти модели. Лекси подошла к машинам, желая получше их разглядеть. Секунду спустя у нее под боком появился Миллер минус чемодан и плюс сухая одежда.
— А тут чертовски модное оборудование, — заметила Лекси, указывая на буровые станки.
Миллер кивнул.
— Интересно, что оно делает?
Прежде чем у Лекси появилась возможность ответить, это сделал кое-кто другой.
— Что ж, — сказал Себастьян де Роса, подступая к ним. — Вот это вот, — он обратил их внимание на целый набор трубок, идущих по боковой части машины, — довольно сложный теплообменник. Отсюда я заключаю, что это какая-то разновидность бурового устройства, основанного на использовании тепла.
Миллер поднял палец.
— Сейчас-сейчас… я сам догадаюсь… вы физик?
— Вообще-то археолог, — сказал Себастьян. — Мы с моим коллегой Томасом заинтересованы во всем, что роет или прокладывает тоннели.
— Тогда загадка еще больше усложняется, — сказал Миллер, явно наслаждаясь каждой минутой необыкновенного приключения. — У нас есть прикладной химик, археолог и специалист по охране окружающей среды. Я даже встретил здесь египтолога. Так что мы все делаем в одной лодке?
Себастьян наморщил лоб.
— Надо думать, один из нас убийца. Разве традиция не такова?
Лекси улыбнулась — впервые со времени своего вынужденного отбытия из Непала. Этот мужчина не мог ее не очаровать. Когда Лекси заметила необычный объект, свисающий с кожаной тесемки у него на шее, она без обиняков спросила:
— А зачем эта крышка от бутылки?
— Это ценная археологическая находка, — без тени иронии ответил профессор.
Миллер тем временем исполнился столь ненасытного любопытства по поводу буровых станков, что взобрался по металлической лесенке и принялся без всякого разрешения их обследовать. Постояв на верху машины, он затем спустился по противоположной стороне. Дверца кабины оказалась не заперта, а потому Миллер запрыгнул за руль и принялся раскачиваться туда-сюда, точно малый ребенок на коне-качалке.
Внезапно Миллера окружила четверка здоровенных мускулистых мужчин в походном обмундировании. Бейджи на форме гласили: Верхейден, Борис, Михаил и Свен. Ни один не улыбался. Вместо этого они мрачно нависли над химиком. Между ними Миллер смотрелся сущим флосстиком для чистки зубов. На щеке у самого здоровенного — Верхейдена — тянулся длинный шрам. Он просунул голову в кабину и оказался нос к носу с Миллером.
— Что, забавно?
Миллер кивнул:
— Мое первое настоящее приключение. Просто не терпится рассказать обо всем этом моим детишкам.
Верхейден осклабился:
— Для тебя, папаша, может и приключение, а вот для нас — работа. Выметайся отсюда в свою деревню, пока ты нас всех на дно не пустил.
Когда Миллер мгновенно не повиновался, Верхейден заорал:
— И не лапай матчасть, не то я тебе глаз на жопу натяну!
Миллер быстро выбрался из кабины, а Лекси только что к ним подошла.
— Классный командный дух, — заметила она.
Верхейден взглянул на Лекси, затем на Максвелла Стаффорда.
— Держите этих Пробирок подальше от оборудования, — прорычал он.
Максвелл Стаффорд вздохнул. Добросовестный организатор, он провел долгую и трудную работу, собирая воедино эту весьма дорогостоящую экспедицию. Меньше всего ему теперь были нужны личностные конфликты, ведущие к оскорбленному самолюбию и впустую растраченной энергии. Предприятие, за которое им предстояло взяться, было слишком важно для всех. Он встал между командами Миллера и Верхейдена.
Тогда Верхейден повернулся спиной к Лекси с Миллером и презрительно осмотрел пеструю коллекцию чересчур образованных, недоразвитых мозгляков, что шатались по трюму и изучали все с таким видом, как будто вглядывались в электронные микроскопы.
— Просто держите долбаных Пробирок подальше от моего оборудования, — снова прорычал он.
На сей раз ремарка Верхейдена вызвала аплодисменты, одобрительный свист и издевательский смех у его людей и части подсобников.
— А при чем тут пробирки? — поинтересовался Миллер.
Лекси скрестила руки на груди.
— Так здесь ученых зовут. Помните того персонажа из «Маппет-шоу»?
Лицо Миллера прояснилось.
— А, Пробирка… он мне вроде как нравился.
— Инструктаж начнется через пять минут, — объявил Макс Стаффорд. — Пожалуйста, рассаживайтесь.
Себастьян де Роса нашел себе место в переднем ряду рядом с импровизированным подиумом. Когда он уселся и закинул ногу за ногу, Томас торопливо прошелся по трюму и устроился рядом с ним.
— Чек Вейланда принят, — сообщил он. — Отлично, — сказал Себастьян. — Теперь мы слушаем все, что у него есть нам сказать. Киваем, улыбаемся, а потом вежливо отклоняем предложение, берем деньги и летим назад в Мексику.
Через пять минут все в гигантском трюме сидели на складных стульях, сгруппировавшись по профессиональному признаку. Дуболомы — Верхейден, Свен, Михаил, Борис и Адель Руссо — сидели одной группировкой; Куинн, Коннорс и другие подсобники — другой. Третья группа представлялась более пестрой. Ее составляли ученые и исследователи самых разных отраслей знания, которых Чарльз Вейланд собрал со всех концов света.
Стаффорд отметил, что Лекси расположилась среди последних.
Опытный руководитель, Максвелл Стаффорд чувствовал, как напряжение перемещается по трюму корабля, точно заряженные частички перед ударом молнии. Такое возрастание эмоций отчасти объяснялось неуверенностью членов команды в том, зачем их сюда притащили и чего здесь от них ожидают. Впрочем, как только этим людям сообщат причины этого вояжа, неуверенность сменится другими эмоциями — научным любопытством и радостью открытия наряду, пожалуй, с более фундаментальными инстинктами вроде зависти и амбиций.
Выковать из столь разношерстной группы функциональную и эффективную команду будет нелегкой задачей, решил Стаффорд, ступая на импровизированный помост. Впрочем, его работа другой обычно и не бывала.
— Прошу внимания! — объявил Стаффорд в микрофон. Его усиленный голос гулко завибрировал в пещерообразном трюме.
— Большинство из вас уже меня знает, а я знаю вас всех — по репутации, если не лично. Меня зовут Максвелл Стаффорд, и мистер Вейланд уполномочил меня собрать эту группу…
Внезапно бледная ладонь опустилась ему на плечо. Максвелл обернулся.
— Мистер Вейланд?! — удивленно сказал он.
— Спасибо, Макс. Дальше я сам расскажу, — отозвался Чарльз Вейланд.
Стаффорд отступил назад, и промышленный миллиардер, а также глава этой загадочной экспедиции занял самый центр подиума.
Хотя этому мужчине было уже прилично за сорок, ни намека на седину не проглядывало в густой копне его черных волос. С широким лбом, большим ртом, пронзительными, голубыми, как лед, глазами и жилистой фигурой Чарльз Вейланд скорее выглядел как энтузиаст-физкультурник, чем как промышленник. Эту иллюзию он активно поддерживал, появляясь на публике с клюшкой для гольфа на плече. Терпеливо дождавшись, пока удивленные перешептывания узнавания улягутся, Вейланд разок махнул своим девятым номером со стальной головкой, после чего обеими руками на него оперся.
— Надеюсь, вы все получили возможность подкрепиться и даже, быть может немного поспать, — начал он. — Я знаю, некоторые из вас только что прибыли, и все вы проделали длинную дорогу сюда, причем в очень короткие сроки. Позвольте мне вас, однако, заверить, что ваше путешествие было не напрасным.
Свет в трюме померк, и цифровой проектор высветил большой квадрат шелушащейся металлической переборки за помостом. Силуэт Вейланда попал в этот квадрат.
— Семь дней тому назад один из моих спутников над Атлантикой искал там залежи минералов, когда внезапное тепловое излучение из-под земли очертило вот это…
Квадрат белого света сменился смутным, красновато-желтых тонов спутниковым изображением. Очерченный кроваво-красным на фоне бледно-желтого и тускло-оранжевого, там был ясно различим узор из взаимосвязанных квадратных форм.
— Это тепловое изображение, — продолжил Вейланд, жестикулируя своей клюшкой. — Красные линии указывают на твердые стены. Оранжевые — на камень. Эксперты сказали мне, что это пирамида. Они только не смогли найти согласия насчет того, кто и когда ее построил…
Себастьян де Роса впервые со времени прибытия на корабль ощутил пробуждение интереса.
— А что вызвало тепловое излучение? — спросил Томас.
— Этого мы не знаем. Но один эксперт говорит, что эта структура напоминает ему ацтекскую…
Картинка за спиной у Вейланда развернулась под другим углом.
— Другой говорит, что она скорее камбоджийская…
Еще одно спутниковое изображение появилось на стене над плечом Вейланда.
— Но все разделяют мнение, что гладкая сторона определенно египетская…
Томас, признанный египтолог, кивнул, ничего не имея против.
— Но зачем кому-то понадобилось строить там пирамиду? — спросил Миллер.
— Древние карты показывают Антарктиду свободной ото льда, — сказал Томас, повторяя тезисы теории своего учителя Себастьяна. — Вполне вероятно, что этот континент некогда был обитаем.
Себастьян де Роса встал и подошел поближе к изображению на стене. Пронзительные голубые глаза Вейланда буквально его сверлили.
— Мистер де Роса?
— Думаю, ваши эксперты правы.
— Который из них?
Себастьян улыбнулся.
— Все они. И египтяне, и камбоджийцы, и ацтеки строили пирамиды. Три отдельные культуры, которые проживали в тысячах миль друг от друга…
— Не имея между собой никакого сообщения, — вставил Томас.
— И, тем не менее, то, что они строили, было почти идентично. — Себастьян подступил вплотную к стене и уставился на проекцию. — Это, совершенно очевидно, храмовый комплекс. Вероятно, ряд пирамид, соединенных церемониальной дорогой.
Слова Себастьяна де Роса вызвали возбужденный ропот в «пробирочной» стороне помещения. Выдержав эффектную паузу, Вейланд махнул своей клюшкой, затем пристроил ее на плече.
Не обращая внимания на растущий гомон, Себастьян по-прежнему сосредоточивался на спроецированном изображении.
— Почти идентично… — повторил он.
— А что вы, собственно, имеете в виду? — поинтересовалась Лекси.
— Эта пирамида может быть первой из всех, когда-либо построенных, — ответил Себастьян.
Миллер почесал в затылке.
— Но кто ее построил?
Тогда Себастьян де Роса с едва сдерживаемым волнением ему ответил:
— Первичная культура, от которой произошли все остальные.
— Если эта пирамида может быть первой, она также может быть последней, — заметил Вейланд. — Как амальгама всех тех, что были построены до нее. Нет никакого доказательства существования той связи между культурами, о которой вы упоминали.
Себастьян ткнул пальцем в изображение.
— Вот это фото как раз и есть доказательство.
Вейланд улыбнулся доктору де Роса — несколько снисходительно, как показалось Лекси.
— Я не могу сказать вам, кто ее построил, — поднял голос Миллер. — Но если я возьму пробу, узнаю, сколько ей лет.
— С какой точностью, профессор? — спросил Максвелл Стаффорд.
— Вообще-то я доктор, — ответил Миллер. — И я назову вам точный год… я достаточно компетентен.
— Хорошо, доктор Миллер, — сказал Вейланд. — Предлагаю вам подобраться вплотную к этой штуковине.
Лекси, явно озадаченная, воззрилась на изображение.
— А где конкретно во льдах она находится?
— На острове Буве, — ответил Вейланд, вызывая у Лекси рвотный позыв. — Но она не на льду. Она в шестистах с лишним метрах под ним.
Тепловой образ пирамиды исчез со стены, и его заменило спутниковое изображение чего-то наподобие города-призрака где-нибудь в Монтане в зимнюю пору.
— Пирамида находится прямо под этой заброшенной китобойной стоянкой, которая станет нашим базовым лагерем.
Тут сразу со всех сторон зазвучала разноголосица.
Вейланд указал своей клюшкой на высокого подсобника в ковбойской шляпе.
— Мистер Куинн.
Мужчина встал. Приглядевшись к нему, Лекси нахмурилась.
— Мистер Стаффорд, мистер Вейланд, — начал Куинн. — Перед вами находится лучшая буровая бригада в мире. Мы за семь суток пробуримся на эту глубину.
— Плюс три недели на то, чтобы всех здесь подготовить, — добавила Лекси.
Стоя на подиуме, Вейланд покачал головой.
— Такого времени у нас нет. Спутники над Антарктикой имеются не только у меня. Другие скоро сюда прибудут, если уже не прибыли.
— Возможно, я неясно выразилась, — сказала Лекси. — Никто в этом трюме к подобному путешествию не готов.
Вейланд одарил ее, как ему представлялось, чарующей улыбкой. Однако Лекси она почему-то напомнила оскал голодной акулы.
— Именно поэтому, мисс Вудс, я вас сюда и пригласил. Вы наш эксперт по снегу и льду.
Лекси не любила, чтобы ее ставили под удар, и это сразу же стало ясно по выражению ее лица. Но и осадить назад она тоже не пожелала.
— Остров Буве — одно из самых изолированных мест в мире. Если мы попадем в беду, никто нам не поможет.
Вейланд кивнул.
— Вы правы. Это заброшенная земля. Но поезд уже ушел. Думаю, я говорю от имени всех находящихся на борту этого судна…
Изображение за спиной у миллиардера снова изменилось. Теперь там демонстрировался еще один угол зрения на загадочную погребенную пирамиду. Своей клюшкой Вейланд указал туда.
— Ради этого стоит рискнуть.
Лекси оглядела помещение. На всех лицах вокруг нее ясно проглядывали любопытство, интерес и жадность. Но только не страх. Даже ни малейшего опасения. Именно это больше всего Лекси и тревожило.
Спроецированный образ исчез, и свет зажегся.
— На этом, джентльмены… и леди, наш инструктаж закончен. Столовая ждет вас через девяносто минут. Надеюсь, вам там все понравится. Наш кок прилетел прямиком из моего парижского отеля… бифштекс из вырезки будет превосходен.
Чарльз Вейланд в упор посмотрел на Лекси Вудс.
— Вы к нам присоединитесь?
Повернувшись спиной к миллиардеру, Лекси зашагала по трюму.
— Найдите себе другого проводника, — крикнула она через плечо.
litresp.ru
rulibs.com : Фантастика : Космическая фантастика : На борту ледокола Пайпер Мару : Марк Черазини : читать онлайн : читать бесплатно
На борту ледокола «Пайпер Мару»
Капитан Лейтон услышал у себя над головой внезапный треск, словно колоссальный сук отломился от векового дуба. Машинально втягивая голову в плечи, Лейтон поднял помятый мегафон.
— На палубе! Все в укрытие!
Голос капитана прогудел достаточно громко, чтобы его услышали сквозь ветер, со свистом огибающий капитанский мостик. Члены команды рассыпались по сторонам, когда сотни килограмм серо-белого льда, скопившегося на корабельных надстройках, разбились на куски о стальную палубу. В один прекрасный момент такой лед падал под собственной тяжестью.
Пока крупные обломки замерзшей воды прыгали по палубе, люди забивались под спасательные шлюпки и ныряли в лестничные колодцы. Один кусок размером с футбольный мяч долбанул по носовому прожектору. Другой расколотил иллюминатор.
На узких мостиках вдоль надстроек члены команды скалывали лед с поручней и сбивали массивные сосульки с лестниц, кранов и кабелей. Внезапно резкий порыв ветра пронесся по палубе, едва не вышвырнув одного матроса за борт.
— Крепить страховочные фалы! — проревел офицер на палубе. Лишенный мегафонного усиления, его крик тут же был унесен бурей.
Закутанный в меховую парку, с инеем на ресницах и масляными пятнами на одежде, корабельный спец по радарам появился под боком у капитана Лейтона.
— Я проверил верхние палубы, — проорал он. — Радарная антенна засорена, и, пока буря не уляжется, ее никак не очистить. Мои приборы, похоже, работают, но в ближайшее время я бы не рискнул включать радар — купол совсем замерз, и так запросто можно повредить механизм тарелки.
— Хорошие новости есть?
Мужчина наградил Лейтона полуулыбкой.
— «Гиганты» победили в дополнительное время.
Капитан крикнул офицеру на палубе:
— Еще пятнадцать минут работы, а потом очистить палубы от всего персонала. Команде сейчас слишком опасно там находиться.
С этими словами Лейтон направился на капитанский мостик, где его ждали старпом и матрос из радиорубки.
— Сэр, мы только что приняли фрагмент сообщения от группы Куинна. Думаю, у них там беда.
Плечи Лейтона обвисли под тяжестью еще более скверных новостей.
— Как там с продвижением шторма?
— Мы крепко застряли, и скорость ветра по-прежнему растет, — ответил пардон, вглядываясь в замерзшие окна. — Нам самим, капитан, очень тяжело будет этот шторм пережить. Что бы там ни случилось на стоянке, в ближайшие пять-шесть часов Вейланду и его группе придется самим выпутываться — и это еще в лучшем случае.
rulibs.com
На борту ледокола «Пайпер Мару». «Чужой против Хищника»
Снаружи, на узком мостике, капитан Лейтон оглядывал горизонт через сверхпрочные защитные очки ночного видения, произведенные «Вейланд индастриз». Свирепый ветер уже терзал ледокол, а на отдалении капитану было ясно видно, как снежная завеса — зеленоватая из-за цвета стекол очков — с ревом несется от пика Олафа к китобойной стоянке.
Большая часть острова Буве уже находилась во власти непогоды, однако у «Вейланда-35» имелась встроенная система геопозиционирования, которая вычисляла расстояния. Курсор бдительного дисплея высвечивал приблизительное местоположение стоянки, которая невооруженному глазу уже казалась погребенной под снежной лавиной.
— Плохи дела.
Дверца распахнулась, и Гордон высунул голову с капитанского мостика.
— Капитан Лейтон? Думаю, вам лучше на это взглянуть.
Лейтон прошел обратно на капитанский мостик и закрыл за собой дверцу. Старпом горбился над экраном радара, дожидаясь его.
— Что там? Шторм?
— Нет, сэр, кое-что еще. — Вид у старпома был встревоженный.
— Давай, сынок, говори, — потребовал Лейтон.
Старпом ткнул пальцем в экран радара, когда там снова появился тот сигнал.
— Я только что его засек, — сказал Гордон. — Он в трехстах милях отсюда, пеленг один-три-ноль. Чем бы он ни был, он движется со скоростью в семь махов.
— Что?
— Разгоняется до десяти махов, капитан.
Лейтон оттолкнул Гордона в сторону и уставился на экран радара.
— Это невозможно. Так быстро ничто не летает, ничто! Должно быть, это метеорит.
— Я так не думаю. — Затем Гордон вздрогнул. — По-моему… по-моему, он только что изменил курс… Да, он определенно изменил курс.
— Дайте мне новый пеленг, — приказал Лейтон.
Гордон сел за пульт радара и принялся стучать по клавиатуре, запрашивая данные. Казалось, навигационному компьютеру потребовалась целая вечность, чтобы выдать ответ. Когда же он, наконец, это сделал, Гордон поднял взгляд на капитана Лейтона. На лице у старпома читалась откровенная тревога.
— Объект менее чем в тридцати милях отсюда и приближается, — сказал он. — Направляется прямо к нам.
Капитан Лейтон рванулся к дверце, а старпом наступал ему на пятки. Оказавшись снаружи, капитан с прищуром посмотрел в сумеречное небо, пытаясь пронзить взглядом снежную пелену. Матросы на палубе что-то почуяли и стали смотреть туда же, куда и шкипер.
— Ничего не вижу, — сквозь ветер крикнул Лейтон.
— Он должен быть прямо над нами…
— Смотрите! — крикнул один из матросов, указывая пальцем.
Что-то такое и впрямь летело с небес прямиком к «Пайпер Мару». Явление это представляло собой некое высокоскоростное пятно, прорезающее низко висящие облака и оставляющее за собой след прозрачной ряби. Прямо на глазах у завороженной команды оптическое искажение вроде бы еще больше увеличило скорость.
Капитан Лейтон обеими руками вцепился в поручень.
— Держись! — крикнул он за долю секунды до того, как неопознанный летающий объект достиг их местоположения.
Пока загадочная штуковина приближалась, команда слышала странный электронный писк. Когда же объект пронесся у них над головами, его уже сопровождал мощный гул, который бил стекла и сдирал лед с надстроек. Испытав могучий удар воздушной волны, ледокол дал резкий крен на один борт, затем качнулся обратно. По всему кораблю, возвещая о столкновении, завыли сирены, а несколько членов команды не удержались за поручень и полетели за борт.
В последовавшем хаосе палуба огласилась воплями боли и потрясения вперемешку с криками «Человек за бортом».
— Что это была за дьявольщина? — заорал один матрос.
Гордон не ответил. Вместе этого он внимательно оглядывал небо, пытаясь различить там любые признаки почти невидимого агрессора. Наконец его острый глаз заприметил полоску, прорезанную в низко висящих свинцовых тучах.
— Он полетел к стоянке! — крикнул старпом.
Лейтон с трудом поднялся на ноги и уставился вдаль.
— Свяжись с Куинном.
Нисходящие ветра прокатывались по горе и обрушивали смертоносные удары на китобойную стоянку. Куинн напрягался под жестокими порывами шквала и острыми уколами налетающего снега, выкрикивая своим людям приказы, пока вконец не охрип.
Тут порыв ветра с такой чудовищной силой ударил по хагглунду, что чуть было не опрокинул тяжелый вездеход.
Куинн треснул кого-то ладонью по голове и чудесным образом снова обрел голос.
— Я же велел привязать эту машину!
Он сунул моток веревки в руки подсобнику и дал ему под зад, чтобы тот пошевеливался.
Тут под боком у Куинна появился Райхел и сунул ему в физиономию приемопередатчик.
— Тебя к трубке, босс! По-моему, это «Мару»…
— Думаешь?
— Не знаю, помех до черта.
Куинн бросил на своего напарника многозначительный взгляд типа «И что дальше?», после чего схватил приемопередатчик.
— Это Куинн! — завопил он, покрепче прижимая к уху коммуникатор. Оттуда донесся голос, явно настойчивый, однако сообщение было слишком обрывочным и невнятным. — Повторите! — проорал Куинн. — Я вас не слышу… не слышу… а-а, к черту! — Он сунул передатчик обратно Райхелу: — Положи его туда, где взял.
— Может, мне еще раз попробовать связаться с «Мару»?
— Не трать время. Лучше загони всех в укрытие. Мы заляжем и подождем, пока эта жуть пройдет, где-то через неделю шторм точно уляжется.
Куинн осмотрел затянутые снежной пеленой окрестности. Его люди надежно привязали ко льду машины и оборудование. Мобильные буровые платформы также были закреплены. На треногу над горловиной тоннеля была наброшена палатка и крепко вокруг нее затянута.
От ярко-красных палаток экспедиции остались почти одни клочья, а потому Куинн направил своих людей в единственное доступное убежище — прочные деревянные строения, которые столетие тому назад защищали поколения китобоев.
— В здания! Все под крышу! — проревел он, хлопая перчатками. — Вперед, ребята! В темпе, в темпе…
Бригада поспешила найти себе убежище в древних строениях, а Куинн тем временем бросил последний взгляд на горловину шахты. На мгновение он задумался о том, как там Вейланд и Стаффорд.
А затем, когда Куинн повернулся спиной к шторму и вслед за подсобниками направился к китобойной столовой, невероятно крупный объект пронесся у него над головой, неслышно прорезая тучи и снежную пелену…
litresp.ru