Начало Первой мировой войны | Si vis pacem, para bellum!
Начало Первой мировой войны
28 июля 1914 началась Первая мировая война — один из самых широкомасштабных и кровопролитных вооружённых конфликтов в истории человечества.
Однако, такое название войны утвердилось в историографии только после начала Второй мировой войны в 1939 году. До этого, употреблялось другое название: «Великая война» (англ. The Great War, фр. La Grande guerre), в Российской империи её также называли «Большой войной», «Второй Отечественной», «Великой Отечественной», а также неформально (и до, и после революции 1917 года ) — «германской»; затем уже в СССР — «империалистической войной».
Первая мировая война (28 июля 1914 — 11 ноября 1918) — война между двумя коалициями держав: Центральными державами (Германия, Австро-Венгрия, Турция, Болгария) и Антантой (Россия, Франция, Великобритания, Сербия, позднее Япония, Италия, Румыния, США и др.
Поводом к началу войны послужило убийство членом террористической организации «Молодая Босния» Гаврилой Принципом наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. 28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии, 1 августа Германия — России и 3 августа — Франции, 4 августа Великобритания — Германии. Позднее в войну было вовлечено большинство стран мира (на стороне Антанты — 34 государства, на стороне германо-австрийского блока — 4). Враждующие стороны начали войну, имея многомиллионные армии. Военные действия охватили территорию Европы, Азии и Африки, велись на всех океанах и многих морях. Главными сухопутными фронтами в Европе, на которых решался исход войны, были Западный (французский) и Восточный (русский).
Создав перевес в войсках на Западном фронте, Германия оккупировала Люксембург и Бельгию и начала быстрое продвижение на севере Франции к Парижу. Однако уже в 1914 году план германского командования на быстрый разгром Франции потерпел крах; этому способствовало наступление русских войск в Восточной Пруссии, вынудившее Германию снять часть войск с Западного фронта. В августе — сентябре 1914 русские войска нанесли поражение австро-венгерским войскам в Галиции, в конце 1914 — начале 1915 года турецким войскам в Закавказье. В 1915 году силы Центральных держав, ведя стратегическую оборону на Западном фронте, вынудили русские войска оставить Галицию, Польшу, часть Прибалтики, нанесли поражение Сербии. В 1916 после неудачной попытки германских войск прорвать оборону союзников в районе Вердена (Франция) стратегическая инициатива перешла к Антанте. Кроме того, тяжелое поражение, нанесенное австро-германским войскам в мае — июле 1916 в Галиции, фактически предопределило развал главного союзника Германии — Австро-Венгрии.
В августе 1916 года под влиянием успехов Антанты на ее стороне в войну вступила Румыния, однако ее войска действовали неудачно и в конце 1916 были разгромлены. В то же время на Кавказском театре инициатива продолжала сохраняться за русской армией, занявшей в 1916 году Эрзурум и Трапезунд. Начавшийся после февральской революции 1917 года развал русской армии позволил Германии и ее союзникам активизировать свои действия на других фронтах, что, однако, не изменило ситуации в целом. После заключения сепаратного Брестского мира с Россией (3 марта 1918) германское командование предприняло массированное наступление на Западном фронте. Войска Антанты, ликвидировав результаты германского прорыва, перешли в наступление, завершившееся разгромом Центральных держав. 29 сентября 1918 капитулировала Болгария, 30 октября — Турция, 3 ноября — Австро-Венгрия, 11 ноября — Германия. 28 июня 1919 был подписан Версальский мирный договор, официально завершивший первую мировую войну.
Первая мировая война продолжалась более 4 лет (с 1 августа 1914 по 11 ноября 1918). В ней участвовало 38 государств, на ее полях сражалось свыше 74 млн. человек, из которых около 10 млн. было убито и около 20 млн. ранено и искалечено. Первая мировая война по своим масштабам, людским потерям и социально-политическим последствиям не имела себе равных во всей предшествующей истории. Она оказала огромное влияние на экономику,политику, идеологию, на всю систему международных отношений. Война привела к крушению самых могущественных европейских государств и складыванию новой геополитической ситуации в мире. Результатами Первой мировой войны стали Февральская и Октябрьская революции в России и Ноябрьская революция в Германии, а, также, ликвидация четырёх империй: Российской, Германской, Османской и Австро-Венгрии.
Источники: http://to-name.ru/historical-events/1-mirovaja-vojna.htm, http://www.firstwar.info
Posted in История and tagged Первая мировая война
paraparabellum.ru
Раздел 4. Мировые войны | Вероучение, Божественный Принцип, Часть II, Глава 5. Период приготовления ко Второму пришествию Мессии
4.1. Провиденциальные причины мировых войн
Войны бывают вызваны такими факторами, как политические и экономические конфликты или идеологические столкновения. Но это не более чем внешние причины. Существуют также и внутренние причины, аналогично тому, как любое действие человека бывает вызвано как внутренними, так и внешними причинами. Человеческие действия определяются свободной волей человека, стремящегося, с одной стороны, согласовывать их со сложившейся внешней ситуацией, а с другой — следовать своей внутренней устремленности к Богу, исполнению Его воли и осуществлению цели провидения восстановления. То же самое можно сказать и о мировых войнах, которые возникли в результате столкновений мирового масштаба огромного числа людей, что было продиктовано их свободной волей. Следовательно, нам никогда не постичь провиденциального значения мировых войн, если мы будем рассматривать только их внешние причины — политические, экономические и идеологические.
Каковы же внутренние провиденциальные причины мировых войн?
Во-первых, мировые войны были вызваны последними отчаянными попытками сатаны сохранить свою власть. Со времен грехопадения прародителей человечества сатана занимался созданием ложного подобия Божьего идеального мира. Стремясь восстановить идеальный мир согласно Своему Принципу, Бог постепенно расширял Свое владычество, отвоевывая его у мира не-по-Принципу, находящегося во власти сатаны. Поэтому в ходе провидения восстановления ложное подобие идеала всегда появляется прежде его истинного воплощения. Этот факт подтверждает библейское пророчество о том, что антихристы явятся прежде, чем возвратится Христос.
Когда появится Господь Второго пришествия, истории господства зла с сатаной в центре придет конец и она будет преобразована в историю Божьего владычества добра. В это время сатана вступит в свой последний бой. Когда в ходе национального восстановления Ханаана израильтяне были близки к исходу из Египта, сатана, действуя через фараона, развязал жестокую борьбу, чтобы удержать народ Израиля в своих руках. На этом основании сторона Бога получила право поразить фараона тремя великими чудесными знамениями. Аналогично этому, на завершающем этапе истории сатана развернет последнюю битву, чтобы уничтожить Божью сторону, готовую начать свой всемирный путь восстановления Ханаана. Три атаки Бога в ответ на агрессию сатаны нашли свое выражение в трех мировых войнах.
Во-вторых, три мировые войны были вызваны необходимостью выполнить на мировом уровне искупительные условия для восстановления Трех Благословений, которые были утрачены из-за того, что сатана создал ложное подобие Божьего мира. Бог сотворил человека и дал ему Три Благословения: достичь совершенства личности, преумножить свою идеальную семью и владычествовать над миром творения (Быт. 1:28). Осуществив их, наши прародители должны были построить Царство Небесное на земле. Сотворив людей и одарив их Своими благословениями, Бог не мог отнять их у людей только потому, что они пали. Ему пришлось позволить падшим людям построить мир не-по-Принципу, над которым властвовал сатана и в котором воплотилось лишь искаженное подобие Трех Божьих Благословений. В соответствии с этим на закате истории человечества возник мир псевдо-Принципа, в котором воплотились Три Благословения в искаженном виде, т. е.: совершенствование личности с сатаной в центре, преумножение детей сатаны и завоевание мира с сатаной во главе. В целях выполнения искупительных условий на мировом уровне для восстановления Трех Благословений в истории должны были произойти три мировые войны, с помощью которых Бог хотел одержать верх над миром сатаны; они произошли на трех стадиях: формирования, роста и завершения.
В-третьих, мировые войны были неизбежны потому, что человечеству необходимо преодолеть три сатанинских искушения Иисуса на мировом уровне. Христиане должны следовать по пути Иисуса и преодолеть три искушения, с которыми он столкнулся в пустыне, на индивидуальном, семейном, национальном и мировом уровнях.
В-четвертых, неизбежность трех мировых войн была обусловлена необходимостью выполнения всемирного условия искупления для восстановления владычества Бога. Если бы прародители человечества не пали, а достигли совершенства, пройдя три стадии периода развития, они бы построили мир Божьего владычества. По аналогии с этим всемирное восстановление должно пройти через три стадии. Оно требует, чтобы вначале мир был разделен на два мира — типа Каина и типа Авеля, а затем состоялись три последние войны, в которых сторона Бога, т. е. мир типа Авеля, одержала бы победу над стороной сатаны, миром типа Каина. Это и есть условие восстановления на мировом уровне убийства Каином Авеля. После этого может быть построен мир Божьего владычества. Следовательно, мировые войны — это последние глобальные столкновения в истории человечества, обусловленные необходимостью восстановить искуплением горизонтально цель всех войн за восстановление Божьего владычества, произошедших на вертикальном пути провидения.
4.2.1. Обзор промыслa первой мировой войны
Абсолютная монархия перестала существовать, разрушившись под влиянием демократических революций типа Каина и типа Авеля, порожденных двумя типами мировоззрения. Последующая промышленная революция уничтожила остатки феодализма и привела к возникновению капитализма. Затем наступила эпоха империализма.
Политический смысл первой мировой войны заключался в том, что это была война между демократическими государствами типа Авеля, ратовавшими за осуществление цели провидения восстановления, и тоталитарными государствами, которые, отстаивая идеалы демократии типа Каина, противостояли этой цели.
Первая мировая война произошла между империалистическими государствами на стороне Бога и империалистическими государствами на стороне сатаны, т. е. в экономическом аспекте это была война за колонии между более развитыми и менее развитыми капиталистическими странами.
В религиозном и идеологическом смысле первая мировая война велась между странами типа Каина и странами типа Авеля. К первым относилась Турция, мусульманское государство, в котором преследовалось христианство, и ее союзники — Германия и Австро-Венгрия. К странам типа Авеля относились Англия, Америка, Франция и Россия, которые в целом поддерживали христианство. Первая мировая война произошла, чтобы демократия, которой следовало осуществить цель мировоззрения типа Авеля, одержала победу на стадии формирования.
4.2.2. Что определяет принадлежность стороне Бога, а что — стороне сатаны
Критерием, определяющим принадлежность стороне Бога или стороне сатаны, является направление Божьего провидения восстановления. Движение в направлении Божьего провидения и действия, отвечающие его цели хотя бы косвенно, определяют принадлежность стороне Бога, в то время как противоположная позиция определяет принадлежность сатанинской стороне. Поэтому факт принадлежности стороне Бога или стороне сатаны того или иного человека или государства не обязательно согласуется со здравым смыслом или совестью. Те, кто не знает Божьего провидения, могут рассудить, что убийство Моисеем египтянина зaключaло в себе зло. Однако этот поступок может быть расценен как добро, поскольку он согласовывался с Божьим провидением. Подобным образом можно судить и о вторжении израильтян в Ханаан, где они, казалось бы, неоправданно истребили многих хананеян. Без учета Божьего провидения их действия могут показаться злобными и жестокими, и тем не менее они служили добру. Это объясняется тем, что, даже если среди хананеян было больше хороших людей, чем среди израильтян, первые принадлежали стороне сатаны, а последние — стороне Бога.
Рассмотрим эту концепцию применительно к религии. Поскольку все религии преследуют одну и ту же цель осуществления добра, все они принадлежат стороне Бога. Однако, если какая-либо из них препятствует другой, стоящей ближе к центру Божьего провидения, она оказывается на стороне сатаны. Поскольку каждая религия имеет определенную миссию в ту или иную эпоху, любая из них может оказаться на стороне сатаны, если по истечении срока ее миссии в провидении она станет преградой на пути восходящей религии с новой миссией, обращенной в последующую эпоху. Например, до пришествия Иисуса иудаизм и еврейский народ стояли на стороне Бога. Но когда они начали преследовать Иисуса, пришедшего с новой миссией, которая включала в себя в том числе и осуществление цели иудаизма, они оказались на стороне сатаны, несмотря на то, что в прошлом преданно служили Богу.
В современном мире на стороне Бога находятся системы, поддерживающие мировоззрение типа Авеля, а стороне сатаны принадлежат те из них, которые поддерживают мировоззрение типа Каина. В этом смысле материалисты, исповедующие мировоззрение типа Каина, относятся к сатанинской стороне, невзирая на то, что с гуманистической точки зрения они предстают людьми, которые умеют жить по совести и жертвовать собой. По этой причине коммунистический мир относится к стороне сатаны. С другой стороны, демократический мир, в котором отстаивается свобода вероисповеданий, основан на мировоззрении типа Авеля, поэтому его можно отнести к стороне Бога.
Как уже говорилось в первой чaсти, христианство зародилось как центральная религия, наделенная миссией окончательного осуществления целей всех религий. По этой причине, с точки зрения провидения восстановления, любые общество или нация, встающие на пути христианства и препятствующие его прогрессу прямо или косвенно, находятся на стороне сатаны. В первой мировой войне ведущие страны Антанты — Англия, Америка, Франция и Россия — были христианскими нациями, более того, они воевали за освобождение от преследований христиан в Турции. Поэтому они принадлежали стороне Бога. С другой стороны, Германия и Австро-Венгрия, ведущие державы австро-германского блока, поддерживали мусульманскую Турцию, в которой христиане преследовались. Поэтому вместе с Турцией они оказались на стороне сатаны.
4.2.3. Провиденциальные причины первой мировой войны
Каковы были внутренние провиденциальные причины первой мировой войны? Во-первых, она произошла с целью выполнить всемирное условие искупления на стaдии формирования для восстановления Трех Благословений Бога. Как говорилось выше, сатана, опережaя Бога, создавaл искаженное подобие Божьего идеального мира, который Богу не удалось создать с Адамом в центре. Поэтому на завершающем этапе истории неизбежно должен возникнуть мир не-по-Принципу, в искаженном виде имитирующий осуществление Трех Божьих Благословений на стадии формирования. В центре этого мира должен стоять антитип Адама на стороне сатаны. Божья сторона должна создать условие искупления, восторжествовав над этим миром не-по-Принципу.
Действительно, кайзер Германии Вильгельм II (1859—1941), развязавший первую мировую войну, представлял собой антитип Адама на стороне сатаны. Он имитировал достижение Первого Благословения — совершенства личности — на стадии формирования и, отстаивая пангерманизм, продемонстрировал видимость воплощения Второго Божьего Благословения — преумножения детей; проводя политику мирового господства, он достиг искаженного воплощения Третьего Благословения — владычества над миром творения. Так кайзер построил мир не-по-Принципу, претворив сатанинское подобие Трех Благословений на стадии формирования. Следовательно, первая мировая война состоялась для того, чтобы выполнить искупительно условие, соответствующее стадии формирования, для будущего восстановления мира, в котором Три Благословения наконец осуществятся с Богом в центре.
Во-вторых, первая мировая война была необходима для того, чтобы люди на стороне Бога получили возможность преодолеть на мировом уровне первое искушение Иисуса сатаной. В свете значения трех искушений Иисуса ясно, что Божьей стороне было необходимо выполнить всемирное условие искупления для восстановления Первого Божьего Благословения, для чего требовалось одержать победу в первой мировой войне. Преодолев первое искушение в пустыне, Иисус восстановил себя, олицетворенного камнем, и заложил основание для восстановления совершенства человеческой личности. Следовательно, победа стороны Бога в первой мировой войне должна была сопровождаться не только поражением мира сатаны и его центральной личности, но и созданием мира на стороне Бога и основания для появления Господа Второго пришествия. Благодаря этому Христос Второго пришествия мог родиться и достичь совершенства своей личности.
В-третьих, неизбежность первой мировой войны была обусловлена задачей создания основания на стадии формирования для восстановления владычества Бога. Как мы уже говорили (Периоды 7.2.6), демократия зародилась как последняя политическая система, которая должна была положить конец авторитарному монархическому режиму и восстановить владычество Бога. Ответственность стороны Бога в первой мировой войне состояла в том, чтобы одержать победу и расширить сферу своего политического влияния для распространения христианства во всем мире. Таким образом, широкий и прочный политический и экономический фундамент, заложенный стороной Бога, обеспечивал создание основания на стадии формирования для демократического мира и в то же время основания на стадии формирования для восстановления владычества Бога.
4.2.4. Исход первой мировой войны с провиденциальной точки зрения
Благодаря победе стороны Бога в первой мировой войне, было выполнено условие искупления на стадии формирования для восстановления Трех Божьих Благословений на всемирном уровне. Преодолением первого искушения Иисуса на всемирном уровне сторона Бога выполнилa всемирное условие искупления для восстановления Первого Божьего Благословения. С победой демократии было также заложено основание на стадии формирования для восстановления владычества Бога. Поразив сатанинский мир и его главу, кайзера, мир на стороне Бога добился победы на стадии формирования и заложил основание для рождения Христа Второго пришествия, которому предназначалось стать Царем Божьего мира.
Одновременно с этими событиями в России установился коммунизм. Вскоре к власти пришел Сталин — антитип Христа Второго пришествия на стороне сатаны. Поскольку Христос приходит, чтобы построить Царство Небесное нa земле нa основaх со-влaдения, со-прaвления и со-этики, сторона сатаны стремится помешать этому путем создания искаженного образа Царства Небесного под руководством антитипа Христа Второго пришествия на стороне сатаны.
Итак, с победой стороны Бога в первой мировой войне было заложено основание для Второго пришествия Мессии. С этого времени в промысле Второго пришествия Господа началась стадия формирования.
4.3.1. Обзор промыслa второй мировой войны
Духовным истоком современной демократии является стремление осуществить цель мировоззрения типа Авеля. Демократия следует за внутренними и внешними устремлениями изначальной природы человека и неизбежно способствует осуществлению Божьего идеального мира. Тоталитаризм, напротив, ограничивает людей в их стремлении следовать голосу своей изначальной природы. Поэтому во второй мировой войне демократия, опираясь на основание стадии формирования, созданное победой в первой мировой войне, должна была восторжествовать над фашизмом, обеспечив победу на стадии роста.
4.3.2. Природа тоталитаризма
Когда в 30-е годы XX столетия мир охватил экономический кризис, такие страны, как Германия, Япония и Италия, находясь в условиях изоляции, решили выйти из экономического тупика, обратившись к фашизму как средству преодоления возникших трудностей.
Что же такое тоталитаризм? Это политическая идеология, которая отрицает основные ценности современной демократии, такие, как уважение к человеческой личности и ее основным правам, свободу слова, печати и собраний, а также парламентскую систему. Расовая или национальная принадлежность становится наивысшей ценностью, которaя превозносится сильным националистическим государством. Каждый человек или организация существуют исключительно для блага государства в целом. Под игом тоталитаризма люди не могут пользоваться свободой как своим неотъемлемым правом, напротив, они вынуждены приносить ее в жертву, исполняя долг служения государству. Согласно основному политическому принципу тоталитаризма, вся власть и авторитет сосредоточиваются в руках одного высокопоставленного человека, лидера, а не распределяются между людьми. Личная воля лидера диктует правящую идеологию для всей нации. Примерами таких диктаторов фашистского толка являются Муссолини в Италии, Гитлер в Германии и лидеры милитаристского правительства Японии.
4.3.3. Страны на стороне Бога и страны на стороне сатаны во второй мировой войне
Во второй мировой войне принимали участие два блока. Союз демократических государств — Соединенные Штаты, Англия и Франция — являлся лидером стран Божьей стороны. Сторону сатаны представлял союз фашистских государств — Германии, Японии и Италии. Почему же первая группа стран относилась к стороне Бога, а вторая — к стороне сатаны? Страны антигитлеровской коалиции находились на стороне Бога, так как были демократическими государствами с политической системой завершающей стадии провидения восстановления и основывались на мировоззрении типа Авеля. Державы Оси принадлежали стороне сатаны, так как они поддерживали фашизм, антидемократический в своей основе, и происходили от мировоззрения типа Каина. Причина такого разделения заключалась и в том, что первые поддерживали христианство, тогда как вторые занимали антихристианские позиции и преследовали христиан.
Рассмотрим ситуацию более подробно. Германия, лидер стран Оси, лишила людей их основных свобод и распространила идеологический контроль даже на сферу религии. Заключив пакт с папой римским, Гитлер предпринял попытку поставить церковь на службу своим интересам, действуя через поддерживающих его епископов; в то же время его целью было превратить христианство в националистическое неоязычество, основанное на примитивных германских верованиях. Кроме того, Гитлер подверг геноциду шесть миллионов евреев. В знак протеста некоторые католики и протестанты заняли позицию яростного сопротивления.
Во время войны японские милитаристы заставляли установить божницы (Камидана) японского синтоизма во всех корейских церквах, требуя, чтобы корейские христиане поклонялись синтоистским святыням. Всех, кто не подчинялся этому требованию, бросали в тюрьмы и убивали.
Италия вступила в сговор с Германией, стоявшей на стороне сатаны, как одна из держав Оси. Муссолини поддерживал католицизм в качестве государственной религии, намереваясь воспользоваться им в корыстных целях: с помощью католической церкви он стремился обеспечить единство народа, преданного фашистскому режиму, выступая тем самым против Божьего провидения восстановления. На основании этих факторов мы можем отнести Германию, Японию и Италию времен второй мировой войны к странам, стоящим на стороне сатаны.
4.3.4. Причина, по которой каждую из сторон — Бога и сатаны — представляли три державы
Одной из целей второй мировой войны было выполнение всемирного условия искупления на стадии роста для восстановления Трех Божьих Благословений, оставшихся неисполненными во времена Иисуса. Три Божьих Благословения не осуществились из-за грехопадения трех существ: Адама, Евы и архангела. Поэтому и в восстановлении Трех Благословений должны были принимать участие три действующих лица, исполняющие соответствующие роли. Так, в провидении духовного спасения Бог восстановил Три Благословения на духовном уровне при помощи общих усилий Иисуса, как воскресшего второго Адама, Святого Духа, представлявшего Еву (Христология 4.1) и ангелов. Следовательно, в течение второй мировой войны три страны на стороне Бога, представлявшие Адама, Еву и архангела, вели борьбу с тремя странами на стороне сатаны, также представлявшими Адама, Еву и архангела. Победа стран Божьей стороны означала бы осуществление всемирного искупительного условия для восстановления Трех Благословений на стадии роста. Сатана, осведомленный об этом провидении, опередил Бога, сплотив на своей стороне три нации, представлявшие Адама, Еву и архангела, и бросив их в атаку на страны Божьей стороны.
Соединенные Штаты, государство мужского типа, символизировало Адама на стороне Бога; Англия, страна женского типа, представляла Еву на стороне Бога, а Франция, относившаяся к среднему типу, символизировала архангела на стороне Бога. На стороне сатаны стояли: Германия, страна мужского типа, символизировавшая Адама, Япония, страна женского типа, символизировавшая Еву, и Италия, страна среднего типа, символизировавшая архангела. В первой мировой войне, на стадии формирования, эти три положения Божьей стороны представляли Соединенные Штаты, Англия и Франция, а те же положения на стороне сатаны занимали Германия, Австро-Венгрия и Турция.
Почему Советский Союз, государство сатанинской стороны, выступало во второй мировой войне на стороне Бога? Когда средневековое общество Западной Европы с папой во главе не достигло своей провиденциальной цели, Богу пришлось разделить его на два мира согласно мировоззрениям двух типов — Каина и Авеля, что позднее привело к образованию коммунистического и демократического миров. Однако как феодализм, так и абсолютная монархия и империализм стали помехой на пути развития стороны Бога. В то же время они явились препятствием и на пути сатанинской стороны. Поэтому сторона Бога и сторона сатаны объединили свои усилия с целью разрушить феодальное, монархическое и империалистическое общества. Подобно тому как Божье провидение развивается в русле своего времени, мир не-по-Принципу, созданный сатаной как искаженное подобие идеального мира, также зависит от требований времени. По этой причине, когда доминирующее общественное устройство препятствует образованию общества нового типа, сатана вступает в борьбу за его уничтожение, даже если данное устройство отвечает его целям.
В соответствии с этой исторической тенденцией фашизм стал преградой на пути обеих сторон. Провидение восстановления искуплением требовало, чтобы Бог временно позволил стороне сатаны образовать коммунистический мир. Поэтому Советский Союз во второй мировой войне мог присоединиться к странам Божьей стороны, чтобы разбить фашизм и затем быстрыми темпами установить коммунистическое государство. Однако сразу по окончании второй мировой войны демократический и коммунистический миры окончательно разделились.
4.3.5. Провиденциальные причины второй мировой войны
Давайте рассмотрим внутренние, провиденциальные причины второй мировой войны. Во-первых, эта война была вызвана необходимостью выполнить всемирное условие искупления на стадии роста для восстановления Трех Благословений Бога. Из-за грехопадения Адам не смог создать идеальный мир, в котором осуществились бы Три Божьих Благословения. С этой задачей должен был справиться Иисус, посланный Богом как второй Адам. Однако идеал Бога был претворен только на духовном уровне, ибо из-за неверия иудейского народа Иисус умер на кресте. Поскольку сатана пытается, опередив Бога, воплотить искаженное подобие идеального Божьего мира, на завершающем этапе истории неизбежно возникновение мира не-по-Принципу с антитипом Иисуса на стороне сатаны во главе, — мира, создающего искаженную видимость воплощения Трех Благословений на стадии роста. Божья сторона должна восторжествовать над этим миром и таким образом выполнить условие искупления мирового масштаба на стадии роста, что требуется для восстановления идеального мира, в котором осуществятся Три Благословения с Богом в центре.
Антитипом Иисуса на стороне сатаны был Гитлер. Хотя цель Гитлера была прямо противоположна цели Иисуса, некоторые особенности их жизни совпадали: великие идеи, одинокая жизнь, трагическая смерть и пропавшее после смерти тело. Гитлер, развязавший вторую мировую войну, был антитипом Адама на стадии роста. Он имитировал достижение Первого Благословения — совершенства личности и, претворяя в жизнь идеи пангерманизма, создал ложный эталон Второго Благословения — преумножения детей. Проводимая им политика мирового господства послужила достижению внешней видимости Третьего Благословения — владычества над миром творения. Итак, Гитлер построил мир не-по-Принципу, где в искаженном виде были осуществлены Три Благословения на стадии роста. Следовательно, для восстановления идеального мира Трех Благословений сторона Бога должна была выполнить условие искупления мирового масштаба на стадии роста, одержав победу во второй мировой войне.
Вторая провиденциальная причина войны состояла в том, что людям на стороне Бога надлежало преодолеть второе искушение Иисуса сатаной нa мировом уровне. Поэтому в свете значения трех искушений Иисуса ясно, что Божьей стороне было необходимо выполнить всемирное условие искупления для восстановления Второго Божьего Благословения, для чего требовалось одержать победу во второй мировой войне. Подобно тому как Иисус заложил основание для восстановления детей, преодолев второе искушение в пустыне, мир на стороне Бога должен был заложить основание всемирного масштаба для демократии на стадии роста. Для этого ему следовало одержать победу во второй мировой войне.
В-третьих, цель второй мировой войны состояла в создании основания на стадии роста для восстановления владычества Бога. Благодаря победе Божьей стороны в первой мировой войне демократический мир обеспечил себе основание на стадии формирования. Работая над созданием мира типа Каина, сторона сатаны также воспользовалась крахом царского абсолютизма во время первой мировой войны и заложила основание на стадии формирования для коммунистического мира. Вторая мировая война привела к окончательному размежеванию двух миров, демократического и коммунистического, каждый из которых заложил свое основание на уровне роста еще до разделения мира в конце войны. С построением основания на стадии роста для демократического мира было восстановлено основание на стадии роста для Божьего владычества.
4.3.6. Исход второй мировой войны с провиденциальной точки зрения
Победа стороны Бога во второй мировой войне позволила создать условие искупления на стадии роста для всемирного восстановления Трех Божьих Благословений. Эта победа означала преодоление второго искушения Иисуса на мировом уровне, что обеспечило выполнение всемирного условия искупления для восстановления Второго Божьего Благословения. И наконец, благодаря этой победе было заложено основание на стадии роста для демократического мира и тем самым установлено всемирное основание на стадии роста для восстановления владычества Бога.
Далее, крах Гитлера (антитипа Иисуса на стороне сатаны) и его страны, а также рост и укрепление мирового коммунистического основания во главе со Сталиным (антитипом Господа Второго пришествия на стороне сатаны) означали, что эпоха создания духовного царства с воскресшим Иисусом в центре подошла к концу и пришла пора построить новое небо и новую землю (Отк. 21:1-7) с Господом Второго пришествия в центре.
Итак, в конце второй мировой войны началась стадия роста в промысле Второго пришествия Господа. Поэтому многие христиане стали получать откровения о возвращении Христа и усилилось воздействие духовного мира, что выразилось в появлении многочисленных духовных феноменов во всем мире. С этого времени в традиционных религиях начались смятение и раскол; суть духовной жизни там постепенно утрачивалась. Таковы признаки последних дней. Они проявляются согласно завершающему этапу Божьего провидения, которое направлено на объединение всех религий посредством нового выражения истины.
4.4.1. Неизбежна ли третья мировая война
Поскольку прародители человечества были созданы Богом и поскольку Он Сам дал людям благословение на то, чтобы владычествовать над миром творения, Он был вынужден допустить, чтобы сатана, действуя через падшего человека, построил свой мир не-по-Принципу, где Три Благословения осуществлены в искаженном виде. Осуществляя Свое провидение, Бог следовал за сатаной по пятам, чтобы отвоевать у него Свой мир. На завершающем этапе истории человечества сторона сатаны и сторона Бога будут стремиться к утверждению своего господства над миром; отсюда противостояние двух миров, демократического и коммунистического. Итак, неизбежность мировых войн, которые должны привести вначале к полному размежеванию, а затем к объединению этих двух миров, является очевидной.
Провиденциальной целью первой и второй мировых войн было разделение земного шара на коммунистический и демократический блоки. Однако вслед за этим должен был произойти еще один мировой конфликт с целью объединить два мира. Этим конфликтом будет третья мировая война; она неизбежна, однако есть два возможных способа вести ее.
Первый состоит в том, чтобы подчинить сторону сатаны силой оружия и таким образом объединить мир. Однако идеальный мир, в котором человечество жило бы в радости, не может возникнуть в результате победы над врагом в вооруженном столкновении. В конце концов необходимо добиться внутренней капитуляции сатанинского мира, чтобы все люди примирились и могли разделить искреннюю радость, идущую из глубины сердец. Чтобы выполнить эту задачу, должна родиться совершенная идеология, способная удовлетворить желания изначальной природы человека.
Второй вариант ведения войны — это путь исключительно внутренней, идеологической борьбы без применения оружия, результатом которой должно быть добровольное подчинение мира сатаны и объединение всего мира в кратчайшие сроки. Люди — разумные существа, поэтому совершенный единый мир будет достигнут, когда они научатся уступать друг другу и, пережив глубокое внутреннее возрождение, примут участие в процессе объединения. Какую форму примет война в действительности, зависит от того, насколько успешно человек справится со своей ответственностью.
Откуда придет идеология, необходимая для разрешения этого конфликта и построения единого мира? Ясно, что ее возникновения нельзя ожидать в коммунистическом мире, поскольку он зиждется на мировоззрении типа Каина, которое препятствует развитию внутреннего аспекта изначальной человеческой природы. Скорее всего данной идеологии суждено родиться в демократическом мире, основанном на мировоззрении типа Авеля. Однако ни одна из существующих в демократическом мире идеологий не способна одержать верх над коммунистической, и это бесспорный исторический факт.
Для появления новой идеологии необходимо новое выражение истины. Оно является сущностью мировоззрения типа Авеля и краеугольным камнем демократии. Как это уже случалось в ходе истории, родившись, эта истина может вступить в конфликт со старыми представлениями об истине, которым верили многие люди. Поэтому даже в самом демократическом мире происходит разделение на два лагеря, которые, подобно Каину и Авелю, вступают в конфликт друг с другом. Когда же новая истина победит в демократическом мире и затем завоюет коммунистическую идеологию, объединение мира, основанное на новой единой истине, будет достигнуто.
Сатане был известен Божий план объединения мира на основе единой истины, поэтому он, стремясь сплотить человечество вокруг себя, представил людям ее ложное подобие — диалектический материализм. Это учение отрицает существование какой бы то ни было духовной реальности и дает объяснение причин и законов существования Вселенной исключительно на основе материалистической логики. Отрицая существование Бога, диалектический материализм отрицает и реальность сатаны. Так, пропагандируя диалектический материализм, сатана, вступая в противоречие с самим с собой, опровергает само свое существование. Сатане хорошо известно, что на закате человеческой истории его власти придет конец и ему перестанут служить. Предполагая это, он готов отрицать существование Бога даже ценой своей жизни. Из этой духовной предпосылки вырос диалектический материализм, и именно отрицание Бога составляет его духовную суть. Следовательно, до тех пор пока демократический мир не обретет истину, способную опрокинуть эту сатанинскую доктрину, он останется уязвимым и будет вынужден лишь обороняться от нападок сатаны. Именно в этом заложена провиденциальная причина, согласно которой в последние дни истории посланник от Бога должен провозгласить новое слово совершенной истины.
4.4.2. Обзор промысла третьей мировой войны
Третья мировая война — это последний конфликт в провидении восстановления, с помощью которого Бог предполагает построить идеальный мир, подчинив коммунистический мир демократическому. В канун первой мировой войны страны Божьей стороны расширили сферу своего политического и экономического влияния за счет колонизации, что способствовало продвижению провидения восстaновления. К концу войны эти страны заложили основание мирового масштаба на стадии формирования для становления демократии. Во второй мировой войне ими было заложено всемирное основание на стадии роста для демократии, и она укрепила свое владычество. В течение третьей мировой войны стороне Бога надлежит сформировать мировоззрение типа Авеля на стадии завершения, основываясь на новой истине, и закончить создание всемирного основания для демократии на стадии завершения. Затем сторона Бога поведет за собой все человечество к созданию единого мира. В заключение следует отметить, что третья мировая война — это последняя война на завершающем этапе истории, в которой Божья сторона восстанавливает горизонтально искуплением все, что было захвачено сатаной на протяжении трех стадий продлившегося провидения.
4.4.3. Провиденциальные причины третьей мировой войны
Bыше уже объяснялось, что от доли ответственности людей, учaствовaвших в Божьем провидении, зависит тот факт, станет ли третья мировая война вооруженным конфликтом, или она примет характер идеологической борьбы. Непреложным остается лишь то, что этот мировой конфликт неизбежен.
В чем же состоят внутренние провиденциальные причины третьей мировой войны?
Во-первых, в необходимости выполнить всемирное условие искупления на стадии завершения для восстановления Трех Благословений Богa. Тaк кaк из-за неверия людей Иисус смог завершить провидение восстановления лишь на духовном уровне, ему необходимо вернуться на землю, чтобы восстановить идеальный мир Бога как духовно, так физически. Но поскольку сатана создает искаженное подобие идеального Божьего мира, опережая Бога, на завершающем этапе истории неизбежно появление мира не-по-Принципу во главе с антитипом Господа Второго пришествия на стороне сатаны, — мира, в котором восстановление Трех Божьих Благословений осуществляется в искаженном виде. Сторона Бога несет ответственность за то, чтобы одержать победу над этим сатанинским миром и тем самым выполнить всемирное искупительное условие для восстановления идеального мира, в котором Три Благословения Бога на стадии завершения будут осуществлены с Богом в центре.
Антитипом Господа Второго пришествия на стороне сатаны явился Сталин, которому поклонялись, поскольку он осуществил видимость Первого Благословения — совершенства личности. Пропагандируя солидарность рабочих и крестьян в их противостоянии демократическому миру, он добился искаженного воплощения Второго Благословения, означающего преумножение детей. Политика мирового коммунистического господства послужила достижению внешней видимости Третьего Благословения — владычества над миром творения. Сталин утвердил коммунистический мир, в котором Три Благословения Бога были осуществлены в искаженном виде. Hам необходимо понять, что коммунистический мир представляет собой мир не-по-Принципу, искаженную видимость Божьего идеального мира, — мира, который будет основан на принципах со-влaдения, со-прaвления и со-этики, исходящих от Бога.
Во-вторых, третья мировая война должна произойти, чтобы люди на стороне Бога смогли преодолеть третье искушение Иисуса на мировом уровне. Поэтому в свете значения трех искушений Иисуса ясно, что Божьей стороне необходимо выполнить всемирное условие искупления для восстановления Третьего Божьего Благословения, для чего требуется одержать победу в третьей мировой войне. Иисус создал основание для восстановления владычества над миром творения, преодолев третье искушение в пустыне. Сторона Бога должна восстановить владычество человека над миром творения, одержав победу в третьей мировой войне.
В-третьих, третья мировая война необходима для создания основания на стадии завершения для восстановления владычества Бога. Сторона Бога должна выиграть войну, чтобы разрушить коммунистический мир и полностью возвратить владычество Богу. Тогда идеальный мир будет утвержден на основе вселенской истины.
4.4.4. Исход третьей мировой войны с провиденциальнойточки зрения
В начале истории Бог предполагал завершить Свое провидение в семье Адама, действуя через Авеля и Каина. Однако Каин убил Авеля, положив начало греховной истории человечества. После этого Бог начал промысл разделения добра и зла на индивидуальном уровне, а затем развивал его на уровне семьи, рода, общества, народа и страны. Теперь настало время, когда Бог осуществляет этот промысл на мировом уровне. Он планирует восстановить искуплением весь путь провидения, который был трижды продлен. Вот для чего необходимо одержать победу в трех мировых войнах, являющихся заключительными промыслами провидения восстановления.
Вначале, поддавшись искусительным речам сатаны, прародители человечества утратили отношения Сердца с Богом. Совершив внутреннее, духовное, и внешнее, физическое, грехопадение, они образовали род сатаны. Поэтому провидение восстановления завершится, когда все падшие люди с помощью Божьего Слова жизни восстановят свое Сердце в отношениях с Богом и обретут и духовное, и физическое спасение, возвратившись в род Бога (Моисей и Иисус 3.3.2).
Победа стороны Бога в трех мировых войнах полностью восстановит все эти аспекты провидения восстановления и откроет путь в идеальный мир, к которому стремился Бог на протяжении всей истории человечества, исполненной горя и бед со времен грехопадения.
cheonilguk.ru
Международная стратегия большевизма на исходе первой мировой войны / Ватлин А. Ю.
В последние дни сентября 1918 г. произошли события, которые свидетельствовали о близком крахе Германии и ее союзников, а значит — об окончании первой мировой войны. Всеобщее внимание привлекли выход Болгарии из коалиции Центральных держав, решение германского главнокомандования искать пути к миру и отставка канцлера Г. Гертлинга, открывавшая возможность взаимных уступок императора Вильгельма II и парламентских партий.За событиями осени 1918 г. следили и в Советской России. Вопрос о том, какую роль сыграет советский режим в становлении новой системы международных отношений, окажется ли Россия «молотом или наковальней» Европы, занимали умы В. И. Ленина и его соратников не меньше, чем проблемы гражданской войны или борьбы с голодом. Они не скрывали своих надежд на то, что первая годовщина их прихода к власти будет ознаменована началом всемирной революции пролетариата. Германия с ее образцовым империализмом и мощным рабочим движением считалась ее главным полигоном.
Интерес к событиям в этой стране усиливали и геополитические соображения. Чтобы сохранить власть в своих руках, большевики были вынуждены подписать «похабный» Брестский мир, пойдя на колоссальные территориальные уступки и уплатить гигантскую дань. Окончание первой мировой войны открывало для новой России возможность не только возвратиться к имперским границам, но и выйти из международной изоляции, вернуться в круг великих держав. Стремительность формирования новой внешнеполитической линии большевизма в октябре 1918 г. соответствовала головокружительной быстроте, с которой менялась международная ситуация на исходе первой мировой войны.
В отличие от внутрипартийного конфликта, связанного с подписанием Брестского мира, причины и последствия поворота в политике в октябре 1918 г. обойдены вниманием историков (1). Это объясняется прежде всего тем, что выработка новой политики шла без огласки и не обсуждалась на страницах газет или с трибуны партийных форумов.
Полученная после заключения Брестского мира Советской Россией «передышка» была в значительной степени формальной: большая часть европейской России была оккупирована иностранными войсками, да и внутри страны разгоралась гражданская война. Пойдя на чрезвычайные уступки, большевики выиграли время для укрепления собственной диктатуры и формирования Красной армии. В свою очередь Германия получила возможность перебросить на Западный фронт значительные силы, обеспечила себе доступ к природным и продовольственным ресурсам Восточной Европы. В какой-то момент Россия и Германия напоминали двух участников дуэли, которые, ранив друг друга, сошлись вплотную и оказались друг для друга последней опорой. Взаимоотношения двух стран после Бреста описал К. Б. Радек в письме английскому корреспонденту А. Рансому: «Немцы поняли, что идти на Россию — это значит бросить 25 корпусов в русскую трясину и ничего не получить. Понятно, в каждый момент наших затруднений они трепещут, что мы падем, и готовятся к занятию частей России, но мы справляемся, и они снова с облегчением вздыхают» (2).
Еще одним важным последствием Брестского мира стало открытие в Берлине представительства Советской России, которое возглавил А. А. Иоффе. Являясь для большевиков временным «окном в Европу», оно выполняло одновременно дипломатические и пропагандистские функции, а также выступало в роли координатора революционных сил, вдохновлявшихся примером русской революции. Доклады и письма Иоффе, направленные в Наркомат иностранных дел либо лично Ленину, — важный источник, опубликованный лишь частично (3). Он сообщал в Москву, в частности, о том, как трудно быть революционным дипломатом: «Когда я начинаю говорить о судах в Данию или о псковских историях, мне тычут вырезки из «Известий» или сообщение о том, что ЦИК постановил организовать кадры агитаторов и, снабдив их большими деньгами, разослать по Европе» (4).
В Берлине наряду с дипломатическим представительством с августа 1918 г. работало отделение Бюро печати ВЦИК, которое возглавил Т. Л. Аксельрод. Оно издавало ежедневные бюллетени, служившие основой для сообщений советской прессы о событиях в Германии, и также поддерживало контакты с немецкими левыми социалистами (5). Они получали в здании российского посольства, расположенном в самом центре Берлина, убежище и денежную помощь, их снабжали информацией для пропагандистской работы. При этом соблюдалась высшая степень конспиративности. Иоффе писал Ленину 10 июля: «Моя нелегальная служба Комиссариата иностранных дел не касается и в ней я даю отчет лично Вам» (6). В свою очередь Ленин требовал не жалеть денег на пропаганду идей русской революции: «Издавать надо во 100 раз больше. Деньги есть. Переводчиков нанять. А мы ничего не делаем. Скандал…» (7).
В своих докладах Иоффе выступал в роли неисправимого пессимиста, который раз за разом перечеркивал надежды своих соратников в Москве на близость революционного переворота в Германии. Не отрицая кризис власти, он указывал на слабость сил, ей противостоящих. «Вы напрасно думаете, — писал он Ленину о германских левых 5 сентября, — что я жалею денег, я даю им сколько нужно и постоянно настаиваю, чтобы брали больше, но ничего не поделаешь, если все немцы так безнадежны: к нелегальной работе и в нашем смысле революционной они просто неспособны, ибо большей частью они политические обыватели, которые пристраиваются так, чтобы избавиться от военной службы, цепко держатся за это, а революцию делают только языком за кружкой пива» (8).
Донесения из Берлина свидетельствуют о том, что нарастание кризиса в Германии осенью 1918 г. отнюдь не было следствием «экспорта революции» из России (хотя его попытки имели место). Картина большевистского заговора с центром в советском полпредстве, которую рисует Р. Пайпс («вся Германия была покрыта сетью нелегальных революционных организаций; сотни тысяч революционных листков и прокламаций еженедельно печатались и распространялись как в стране, так и на фронте» (9)), плохо сочетается и с выводами новейших научных работ, посвященных деятельности радикальных социалистов в последний год существования Германской империи (10). В то же время нельзя отрицать революционизирующего воздействия «русского примера». И здесь военная цензура Германии оказывала властям медвежью услугу: чем более туманными и скудными были сообщения немецких газет о большевистской диктатуре, тем большее место она занимала в умах народных масс, доведенных до отчаяния четырьмя годами военных лишений.
На исходе Первой мировой войны германские власти потеряли свободу маневра, их действия сводились к «отбиванию ударов», оперативной реакции на внешние события. Между тем их противники с каждым днем обретали все большую свободу рук и возможность выбора оптимальной стратегии перехода от войны к миру. Начавшийся осенью обмен нотами между странами Антанты и Германией стал зримым отражением дипломатического поиска взаимоприемлемого окончания боевых действий. Данное обстоятельство не могло пройти мимо внимания большевистского руководства.
В Горках, куда Ленин прибыл 25 сентября ввиду ухудшения здоровья (11), он воспользовался возможностью личной «передышки» для своих размышлений о возможных путях развития международной ситуации. Главным источником информации для него являлись московские газеты (иностранная пресса попадала в Россию лишь эпизодически и со значительным опозданием). В отличие от зарубежных газет главное место в изданиях, контролировавшихся большевиками, занимали не телеграфные сообщения о происходящем за рубежом, а обширные комментарии, определявшие отношение революционной власти к тому или иному событию.
Экспертами по германским делам выступали партийные публицисты, которых Ленин лично знал и высоко ценил, в «Правде» — Н. Осинский (В. В. Оболенский), в «Известиях» — Радек (под псевдонимом Viator). Последний после приезда в Россию в конце 1917 г. руководил отделом Центральной Европы в Наркомате иностранных дел. Эта должность являлась только прикрытием его основной работы — агитации среди военнопленных и коммунистической пропаганды за рубежом. Несмотря на то, что Радек был одним из глашатаев мировой революции пролетариата, остававшиеся в Москве немецкие дипломаты относили его к представителям «германофильской» линии в руководстве РКП(б) (12).
Сентябрьские комментарии центральных советских газет, равно как и доклады Иоффе, оценивали перспективу революционного взрыва в Германии весьма осторожно. «Никогда история не видела, чтобы без большого народного движения господствующий класс уступил какую-нибудь фактическую часть своей власти. Этого народного движения в Германии пока нет», — сообщал Viator (13). Тон большевистской прессы радикально изменился, как только до Москвы дошли сообщения о выходе из войны Болгарии. Передовица «Правды» рисовала вдохновляющую перспективу развития мировых событий: после развала коалиции Центральных держав революция в Германии и Австрии стала неизбежной, но это не остановит Антанту. Немецкий рабочий класс откажется от своего Бреста и в союзе с советской Россией начнет революционную войну. Ее классовый характер будет настолько очевиден, что он разложит войска Антанты еще до первых серьезных сражений (14).
При всей фантастичности подобных построений они возрождали надежды первых месяцев большевистской диктатуры — только теперь мировая революция должна была заняться не от русской искры, а от немецкого пожара. Фактически речь шла о рецидиве «левого коммунизма», который в момент дискуссии перед Брестским договором поставил партию большевиков на грань раскола. Подспудно в газетных комментариях возникали и более практические проблемы внешней политики, прежде всего вопрос о судьбе Брестского мира. Ситуация была крайне противоречивой: с одной стороны, поражение Германии превращало Россию из объекта в субъект международных отношений, открывало путь к восстановлению утраченных позиций в Восточной Европе. С другой — время лавирования между двумя воюющими коалициями прошло, державы Антанты получали свободу действий не только в отношении Германии, но и в отношении России. Объективно положение двух кандидатов в «страны-изгои» способствовало их сближению, но одновременно ему мешала политическая противоположность их режимов.
В те дни Ленина занимал не только вопрос о повороте во внешней политике, но и авторитет собственной власти, отсутствие налаженного механизма принятия решений в условиях «диктатуры пролетариата». Опыт внутрипартийной дискуссии по поводу Брестского мира показал, насколько неэффективно перенесение партийных ритуалов в государственную практику. К лету 1918 г. Ленину удалось дисциплинировать и централизовать власть. Именно к нему сходились все информационные каналы, он сам санкционировал любое решение.
Проявлялись минусы и такой системы — все органы власти обращались к Ленину как к верховному судье, а тот не успевал отреагировать на каждый запрос снизу. Временный отход Ленина от дел, связанный с его ранением, неизбежно стимулировал развертывание борьбы среди его соратников. Наиболее известен конфликт И. В. Сталина и Л. Д. Троцкого вокруг Царицынского фронта, продолжавшийся и после возвращения Ленина к кормилу власти. Потенциальным очагом внутрипартийных разногласий в конце сентября — начале октября 1918 г. вполне могла стать и сфера внешней политики.
Народный комиссариат иностранных дел не имел стратегической инициативы, его роль сводилась к ведению оперативных дел. В условиях господства революционных ожиданий выглядел отголоском старого мира, неким приспособлением для неизбежного общения с буржуазными государствами. Его сотрудников нередко обвиняли в том, что они слишком легко принимают нормы и правила дипломатической практики буржуазии. Действительно, специфика работы заставляла советских дипломатов учитывать существующие реалии, подчеркивать необходимость маневрирования, соизмерять плюсы и минусы революционной пропаганды.
Нарком иностранных дел Чичерин неоднократно выступал в пользу осторожной и даже «оборонительной внешней политики» (15). Иоффе в переписке с Лениным бросал своему адресату упрек: «Гипнотизированные близостью Германской революции, не слишком ли Вы недооцениваете всего остального?» В том же письме полпред в Берлине настаивал на участии России в мирной конференции по итогам Первой мировой войны: «Если Вы можете придумать другой способ, где мы могли бы выступить как революционная и революционизирующая сила, но как государственная сила, — я бы на этом не настаивал» (16). Судя по реакции Ленина, он расценил данное предложение как готовность идти на соглашение с Антантой.
К сожалению, доступные источники не дают возможности полностью реконструировать позиции лидеров РКП(б), но очевидно, что среди них были и сторонники осторожного курса, за который выступал Наркоминдел. С таких позиций выступал Л. Б. Каменев — сохранился ответ Ленина на его письмо, написанное, очевидно, в конце сентября. Ленин категорически высказался против вступления на путь переговоров: «Наша действительность изменилась, ибо если Германия побита, то становится невозможным лавирование, ибо нет 2-х воюющих, между коими лавировали мы!!.. Нам начинать переговоры о пересмотре Бреста, по-моему не следует, ибо будет теперь забеганием… Выждать надо» (17). В этих словах уже представлены отдельные моменты новой тактической линии.
Однако ключевые решения Ленин принял только 1 октября 1918 года. В этот день центральные газеты опубликовали сообщение об отставке канцлера Гертлинга. Даже для непосвященных стало ясно, что Германия близка не только к военному поражению, но и к политической катастрофе. Н. И. Бухарин в «Правде» отметил, что правящие круги этой страны мечутся между привлечением в правительство оппозиционных сил и установлением открытой военной диктатуры (18). Радек в «Известиях» проводил параллели между германскими событиями и ситуацией в России накануне свержения самодержавия.
В той же статье он запустил пробный шар, обращенный к Германии, предложив ей сделать «умный шаг» и облегчить положение России, чтобы та оказалась в состоянии «парализовать усилия англо-французского капитала создать восточный фронт против Германии» (19). Смысл этой неуклюжей формулировки заключался в том, что в обмен на пересмотр Брестского мира Россия могла бы взять на себя обязательство не допускать высадки войск Антанты на Украине и в Прибалтике. Подобное предложение выглядело дипломатической фантазией, но было всерьез воспринято в германском консульстве, лишний раз подтвердив старую поговорку о том, что утопающий хватается за соломинку.
Доклады из Берлина, письма соратников и, самое главное, сообщения прессы обеспечили тот минимум информации, который позволил Ленину наметить собственную линию. В статье Радека Ленину импонировали не только параллели с Февралем, но и тезис о том, что русский народ не радуется страданиям немцев, он не жаждет победы англо-американского империализма.
Из предложения «выждать» сформировалась ленинская концепция отказа от поиска компромисса с Антантой для ревизии Брестского мира еще до полного поражения Германии. Ленин видел, что Антанта не пойдет на такой компромисс и не пустит Советскую Россию на мирную конференцию, однако красные дипломаты намеревались сделать подобные предложения хотя бы в агитационных целях. С точки зрения Ленина, такой маневр был бесполезен, ибо он считал, что ключ к новой системе международных отношений находился не в Париже или Лондоне, а в Берлине. Именно немецкий народ, восстав против несправедливого мира (большевистская печать говорила о «втором Бресте»), навязанного ему Антантой, совершит пролетарскую революцию и протянет руку дружбы России.
Новые задачи внешней политики подразумевали поиск новых союзников, и Ленина не устраивали «дипломатические комбинации» Иоффе. Пришло время трибунов, способных компенсировать нехватку в Германии революционных кадров. Двухчасовой разговор с вождем, на который многократно ссылался Радек, состоялся 1 октября, очевидно, по телефону (20). Ленину не составило большого труда убедить своего собеседника, что «час пробил» и кокетничать с немцами больше не надо. Сыграв на самолюбии Радека, он сделал его не только своим союзником, но и пропагандистским рупором.
Приняв решение, Ленин развернул кипучую деятельность. В тот же день он отправил Я. М. Свердлову и Троцкому записку, из которой следовало, что остававшиеся в Москве руководители РКП(б) проспали перелом в развитии международной ситуации: «Дела так «ускорились» в Германии, что нельзя отставать и нам. А сегодня мы уже отстали». Революция в этой стране рассматривалась как дело ближайших дней, а заодно и как кровное дело большевизма: «Все умрем за то, чтобы помочь немецким рабочим в деле движения вперед начавшейся в Германии революции» (21).
Общий тон ленинской записки от 1 октября означал едва ли не отказ от услуг Наркоминдела. В ней не было ни слова про пересмотр Брестского мира, дальнейшие переговоры с правительством Германии замораживались. Практические предложения Ленина лежали в пропагандистской и организационно-технической плоскости: собирать хлеб («запасы все очистить и для нас и для немецких рабочих») и готовить Красную армию для помощи международной рабочей революции. Не удивительно, что Чичерина даже не проинформировали о повороте, имевшем непосредственное отношение к внешней политике!
Каждый из этих двух пунктов заслуживает отдельного комментария. Вопрос о хлебе являлся простым перенесением российского опыта на международную арену. Введя продразверстку в деревне, дав рабочим хлеб, большевики летом 1918 г. предрешили свою победу в гражданской войне. Русским хлебом предстояло оплатить и победу немецкого пролетариата. Задача создания к весне трехмиллионной Красной армии определялась теми же соображениями. Речь шла о будущем огромного пространства Восточной Европы, которое пока было занято немецкими войсками. Не веря в то, что Антанта согласится вернуть его России, Ленин предлагал силовое решение проблемы, хотя и с важной оговоркой — мы сами немцев выбивать с Украины не будем. А вот схватка с Антантой представлялась ему неизбежной, хотя Ленин и не верил, что ее войска смогут высадиться в Северном Причерноморье уже зимой.
Реализация подобных предложений обещала России новые внешнеполитические и военные потрясения, но она не была простым рецидивом «левого коммунизма». На сей раз подразумевалось, что начать революцию должны сами немцы. Революционная Россия сохраняла за собой свободу рук. Через несколько дней Радек так изложил ход ленинской мысли: «Мы смотрим на Германию как на мать, рождающую революцию, но если нас немцы не принудят к этому, то мы не поднимем против нее ружье, пока ребенок не родится» (22). Однако для защиты германской революции Ленин был готов рискнуть столкновением с победителями в Первой мировой войне.
Записка Ленина заканчивалась просьбой прислать за ним машину, чтобы он мог на следующий день выступить на заседании ВЦИК, Моссовета и рабочих организаций. Однако 2 октября вопрос о помощи германской революции обсуждался только в ЦК РКП(б). В протоколе сохранилась краткая запись: «Поручить Ленину написать заявление от имени правительства и прочесть его на заседании ВЦИК» (23). Из этой формулировки непонятно, должен ли был Ленин сделать это лично, но разрешения приехать в Москву от своих товарищей по ЦК он так и не получил.
Ю. Г. Фельштинский не жалеет красок для описания драматизма сложившейся ситуации: «И пока Ленин весь день 3 октября сидел на пригорке, с которого видна была дорога, ожидая обещанной, но так и не посланной за ним машины, в ЦК, вопреки воле Ленина, было принято решение о поддержке германской революции, начавшейся на следующий день» (24). Так и видишь сидящего на скамеечке одинокого, брошенного и забытого вождя, за спиной которого творятся темные дела. Реальное положение дел было иным. Даже находясь вне Москвы, Ленин сумел провести свою линию, заставив соратников принять собственную точку зрения.
На заседании ВЦИК, Моссовета и рабочих организаций столицы было зачитано его письмо, написанное накануне и не прошедшее процедуры формального одобрения. В нем излагалась точка зрения, впервые сформулированная 1 октября: правительственный кризис в Германии означает начало революции, немецкую буржуазию не спасет ни коалиция с социал-демократами, ни военная диктатура. Однако до тех пор, пока власть не окажется в руках у пролетариата Германии, Россия будет сохранять нейтралитет. «Советская власть не подумает помогать немецким империалистам попытками нарушить Брестский мир» (25), ибо этот шаг означал бы переход России на сторону Антанты. Здесь Ленин был совершенно непримирим, не позволяя своим соратникам даже гипотетически размышлять на эту тему.
Главный доклад на заседании делал Радек, который формально оставался сотрудником Наркоминдела, но отныне был выдвинут волей вождя в первый ряд борцов за германскую революцию. Все существенное уже было объявлено в ленинском письме, дискутировать Радеку было не с кем, и на его долю осталась чистая патетика. Однако сторонники дипломатической ревизии Брестского мира незримо присутствовали в зале Большого театра, где проходило заседание. Об этом свидетельствовало выступление Троцкого. Покаявшись за свои брестские ошибки, он добросовестно изложил ленинскую концепцию: нам в равной степени враждебны оба империалистических лагеря, «и сейчас, при радикальном обнаружении происшедшей перемены, мы так же далеки от союза с англо-французским империализмом, как далеки были еще вчера от германского». Рано или поздно Брестский договор пере-смотрит сам немецкий рабочий класс, пока же «не мы возьмем на себя инициативу тех или других азартных авантюристических шагов объявления войны Германии в союзе с Англией и Францией» (26).
Принятая на заседании резолюция указывала на исторический характер состоявшегося поворота, поставив его в ряд с захватом власти большевиками. «Сейчас, как и в октябре прошлого года, как и в период Брест-Литовских переговоров, советская власть всю свою политику строит в предвидении социальной революции в обоих лагерях империализма». Немецкий корреспондент А. Паке, который ужинал вместе с Радеком вечером 3 октября в гостинице «Метрополь», отметил в своем дневнике, что его собеседник был крайне возбужден и вполне серьезно рассуждал о совместном выступлении России и рабочей Германии против Антанты. Обращает на себя внимание и еще одно наблюдение Паке: «Удивительно, как мало дискуссии. Все определяется несколькими людьми. На сегодняшнем заседании абсолютно [доминирует] созвездие Ленина, Радека, Троцкого» (27). Да, на сей раз роли были заранее согласованы и точно исполнены. Времена брестских дискуссий ушли в прошлое, формирование политического курса с каждым днем приобретало все более закрытый характер.
Свердлов не забыл ни одного пункта из ленинских директив. 4 октября по всей Москве проводились митинги на тему «Война и мировой большевизм». Публикуя и комментируя стенограмму заседания ВЦИК, центральные газеты подчеркивали новую установку: больше никаких уступок германской буржуазии, ибо дни ее сочтены. Мировая революция уже не за горами, но любое сближение с империализмом Антанты ради ревизии Брестского мира отдалит ее. Наверняка по рядам партийных пропагандистов прошел вздох облегчения: маски сброшены, вновь можно открыто говорить о стратегических целях большевизма. Отныне без оглядки на великие державы можно было вести и агитацию за рубежом: «Мы теперь не Московия и не Совдепия, а авангард мировой революции» (28).
«Правда» развивала октябрьские параллели, не скупясь на эмоции: «Как некогда в Смольном заседал штаб революции, так ныне в Большом театре заседал штаб авангарда европейской революции, готовый на бой с вооруженным до зубов мировым империализмом, во имя осуществления тех же октябрьских идеалов, но уже в мировом масштабе». Здесь же разъяснялся практический смысл принятых решений: «Т. Ленин предлагает на всяком большом элеваторе (зернохранилище) создать особый фонд, запас, предназначенный для питания германских рабочих. Мы двинем его в Германию на другой день после революции» (29). Радек, впервые публикуя свою статью без псевдонима, не скрывал злорадства: «Брестский победитель стоит ныне перед своим собственным Брестом» (30). Он упивался ролью enfant terrible, то запугивая иностранных корреспондентов планами наступления Красной армии на Германию в момент полного военного краха последней (31), то обещая лично прибыть туда для ведения межправительственных переговоров (32).
Влиятельность Наркоминдела достигла своего исторического минимума. Иоффе в докладах из Берлина после обязательных восторгов по поводу резолюции ВЦИК писал о том, что она навредила будничной дипломатической работе, «вызвала озлобление в берлинских правительственных кругах» (33). Немцы отказались от поставок в Россию оружия, активизировали свою помощь правительству П. П. Скоропадского на Украине. В Москве принимали это в расчет (34), однако агитационный эффект представлялся несравненно более важным. Дипломатам оставалось только облекать классовый язык резолюции 3 октября в формулировки, более понятые для немецких партнеров: союз двух государств «невозможен до тех пор, пока в Германии империалистическое правительство, но Россия никогда не станет на сторону Антанты и по-прежнему, поскольку возможно, готова подкармливать Германию» (35). Подобные посулы упрощали ситуацию для германского правительства, позволяя ему сосредоточить свои последние силы на Западе. Впрочем, это всего лишь на несколько дней продлило агонию кайзеровской империи.
14 октября Ленин вернулся в Москву и приступил к повседневной работе. Его внимание поглощали военные события: на это время пришелся пик неразберихи на Южном и Восточных фронтах, вождю революции опять пришлось разбирать конфликт Троцкого и Сталина (36). Однако Ленин не забывал и о грядущей мировой революции. На следующий день в Берн и Берлин он направил требование присылать вырезки из заграничных газет, посвященные России и социалистическим партиям всех стран, усилить работу по сплочению левого крыла социалистического движения (37). Поступавшая к Ленину дипломатическая информация заметно расходилась с тем, что писали советские газеты. С восторгом они сообщали о нелегальной конференции спартаковцев, которая состоялась 7 октября в Эрфурте (38). Это событие изображалось как основание Компартии Германии; отныне «немецкий большевизм существует, он — сила, идейно превосходящая все, что есть в распоряжении его врагов» (39).
Доклады Иоффе рисовали иную картину. 13 октября в письме Ленину он писал о конференции: «С большим трудом мне удалось добиться их согласия подписать прокламацию, которую я написал и при сем прилагаю». По его словам, левые социалисты сосредоточили свою пропаганду на скорейшем достижении мира и совершенно не думали о подготовке вооруженного восстания, отказываясь от русских денег, «даже на вооружение не соглашаются брать больше, нежели брали» (40). Действительно, призывы к повторению российского опыта, фактически — к разжиганию гражданской войны, не слишком увлекали немецких рабочих, которые прежде всего хотели скорейшего заключения мира. Именно поэтому советские газеты уделяли такое внимание организационному оформлению левых социалистов в отдельную партию, открыто требовали от спартаковцев порвать с НСДПГ (41).
Так же представлялась ситуация и другому высокопоставленному представителю большевистского руководства, В. П. Милютину. 15 октября он писал Каменеву из Берлина: «Настроение здесь очень «подходящее»! Организация — слаба. Но я думаю, скоро массы перейдут к действию. По закону физики: всякое действие вызывает противодействие. От этого кроме хорошего ничего не может произойти. Немцев надо «раскачать». В этом суть». Помогать немцам следовало так, чтобы об этом ничего не узнало правительство, не поднимая шума по пустякам, как Радек и Зиновьев: «Пусть вспомнят условия нелегальной работы и прежде времени не говорят того, чего не следует. Это только портит дело» (42).
Если Милютин в согласии с Лениным выдвигал на первый план организационно-техническую подготовку германской революции, то Иоффе предлагал «раскачивать» не отдельно взятых соратников, а политическую ситуацию в целом: «В смысле тактики я предложил им пользоваться всяким удобным случаем, чтобы провоцировать правительство на репрессии против пролетариата», — писал он Ленину 13 октября (43). И через неделю еще раз о том же самом: «Вы, может быть, скажете, что это меньшевистская отрыжка, но я по-прежнему придаю гораздо большее значение широким политическим акциям, нежели той нелегальной работе, которую можно и должно делать в Германии, в Австрии и на Украине» (44).
На исходе Первой мировой войны Украина, точнее Северное Причерноморье, оказалась заложником как советско-германских отношений, так и мировой политики. Отказавшись от переговоров о ее дальнейшей судьбе и с Антантой, и с Германией, большевистское руководство не без основания опасалось, что они договорятся между собой и немецких солдат на украинской земле сменят англо-французские (45). Однако такие договоренности могли иметь место лишь после подписания перемирия на западном фронте, поэтому затягивание войны объективно укрепляло внешнеполитические позиции Советской России.
Но рано или поздно пушкам пришлось бы замолчать. Что же в этих условиях могли противопоставить победившей коалиции большевики? Об этом недвусмысленно говорится в ответе Ленина Иоффе, датированном 18 октября. В очередной раз отвергая «дипломатничанье» как политику односторонних уступок, которая уже привела страну к позору Брестского мира, он предписывал теперь уже ничего не уступать врагу. В феврале 1918 г. на переговорах с Германией «у нас была возможность выиграть время, отдав землю. Теперь возможности такой нет»46. И Ленин продолжал: «Значит, выбора нет. Soyons fortes et accelerons la revolution in Allemagne. (Давайте всеми силами ускорять революцию в Германии. — А. В.)» (47).
Последняя фраза показалось настолько острой издателям ленинских произведений, что была изъята при многократных публикациях данного письма. В чем смысл подобной купюры, нетрудно догадаться. Без всякой дипломатии глава советского государства фактически призывал и к экспорту революции в Германию, и к войне в ее защиту, если эта революция состоится. Чувствуя себя вершителем истории, Ленин оказался заложником собственной доктрины и азартным игроком, который идет ва-банк. Пройдет всего два года, и он смирится с необходимостью компромиссов, в том числе и в сфере внешней политики. Но пока — на дворе октябрь восемнадцатого, а на носу — первая годовщина российского Октября.
В отличие от ситуации, связанной с переговорами в Бресте, Ленин теперь считал власть большевиков достаточно сильной для того, чтобы совершить поворот влево, закончить «передышку» и вернуться к стратегическим целям. Если со своим империализмом рассчитается сам германский рабочий класс, то для победы в мировом масштабе — не избежать новой войны. Об этой перспективе с восторгом говорят в Кремле, и не в последнюю очередь те, кто связывает новый тур «войн и революций» с продвижением собственной карьеры.
Разъясняя своему стокгольмскому корреспонденту суть новой политики большевизма, Радек поднимается до глобальных обобщений. Отныне наш главный враг — державы Антанты, «ибо, во-первых, Германия не представляет для них уже опасности, а во-вторых, германская революция, которая идет, представляет для них самую главную опасность. Будем теперь играть партию в мировом масштабе. То, чем мы были для России, надо расширить, и я убежден, что не минует и полгода, как наши люди будут во главе движения во всех столицах Европы. Пока европейское движение не будет иметь собственного опыта, мы ему дадим офицеров. Вы не имеете понятия, какое настроение здесь в народных массах. Масса чувствует своим инстинктом революцию, как коршун падаль» (48).
Мог ли и хотел ли Ленин в октябре 1918 г. во второй раз выступить против подобных взглядов, остается открытым вопросом. Во всяком случае, потенциальные союзники для борьбы с «левым коммунизмом» у него были. В тот же день, когда Ленин писал об ускорении германской революции, Чичерин сообщал Иоффе о настроениях в Москве: самые нетерпеливые предлагают не вести больше переговоров с Германией, так как «завтра могут произойти события, которые сделают всю эту работу излишней» (49).
Приближение германской революции заставило умолкнуть даже самых последовательных скептиков. Иоффе, еще недавно писавший Ленину: «Вы несомненно переоцениваете близость германской революции», в конце октября признал, что все его мелкие дипломатические успехи — ничто перед победой пролетариата. «Пока царствует Вильгельм, а мы строим свою политику на Либкнехте, до тех пор практическая неуспешность ее самоочевидна. А так как, по-моему, гораздо важнее, чтобы начал царствовать Либкнехт, нежели чтобы мы добились своих паровозов, то я и буду продолжать эту политику» (50).
Ставка на германскую революцию стала единым знаменателем, сплотившим к концу октября 1918 г. руководство РКП (б). Тем горше было разочарование, когда она не пошла по сценарию, написанному в Москве, и не завершилась «царствованием Либкнехта», то есть диктатурой левых социалистов. Из очевидного поражения были сделаны лишь тактические выводы, никто из сторонников Ленина не решился поставить под вопрос стратегию «мирового большевизма». Если главным подарком европейского пролетариата к первой годовщине советской России стало свержение монархии Гогенцоллернов, то ее вторую годовщину большевики отмечали уже в узком кругу единомышленников, объединенных в ряды Коммунистического Интернационала.
Примечания:
1. Его лишь изредка затрагивают в трудах, посвященных более широкой перспективе советско-германских отношений: BAUMGART W. Deutsche Ostpolitik 1918. Von Brest-Litowsk bis zum Ende des Ersten Weltkrieges. Wien. 1966; LINKE H.G. Deutsch-sowjetische Beziehungen bis Rapallo. Koln. 1970; ФЕЛЬШТИНСКИЙ Ю. Крушение мировой революции. Лондон. 1991; НЕЖИНСКИЙ Л. Н. В интересах народа или вопреки им? Советская международная политика в 1917 — 1933 годах. М. 2004.
2. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 495, оп. 157, д. 3, л. 5.
3. WULFF D. A.A. Joffe und die russische Aussenpolitik 1918. — Berliner Jahrbuch fur osteuropaische Geschichte. Bd. 1 Teil 1. Mai 1918; Bd. 2. Teil 2. Mai-Juni 1918; Bd. 3. Teil 3. Juli 1918.
4. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП), ф. 4, оп. 13, д. 990, л. 73.
5. РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 3080, л. 5 — 8. Т. Аксельрод — Ленину, 15.VIII.1918.
6. Там же, д. 2134, л. 27.
7. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч.. т. 50, с. 195.
8. РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2134, л. 32.
9. ПАЙПС Р. Русская революция. Ч. 1. М. 1994, с. 299.
10. LUBAN O. Die Finanzicrung der illegalen Antikriegsschriften im Ersten Weltkrieg. — Jahrbuch fur historische Kommunismusforschung. Berlin. 2008, S. 32 — 45.
11. В. И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 6. М. 1975, с. 145.
12. Германский консул в Москве Г. Гаушильд доносил в Берлин 2 октября 1918 г.: «Считаю в нынешней ситуации очень важным то, что Радек, который, безусловно, пользуется очень большим влиянием, пусть даже с большевистской точки зрения, но все же демонстрирует решительное понимание немецкого характера и выступает в поддержку германо-российского союза, базирующегося на общности интересов» (Von Brest-Litovsk zur Deutschen Novemberrevolution. Gottingen. 1971, S. 171, Anm.)
13. VIATOR. Германия на распутье. — Известия, 27.IX.1918.
14. Мировой перелом. — Правда, 29.IX.1918.
15. О’КОННОР Т. Георгий Чичерин и советская внешняя политика. М. 1991, с. 81.
16. АВП, ф. 4, оп. 13, д. 990, л. 14.
17. ЛЕНИН В. И. Ук. соч., с. 185.
18. БУХАРИН Н. И. Коалиция или военная диктатура. — Правда, 1.X.1918.
19. VIATOR. Тень России. — Известия, 1.X.1918.
20. 2 октября Гаушильд доносил в Берлин о разговоре с Радеком: «Вчера он снова имел двухчасовое совещание с Лениным, с которым он и сегодня обсуждает положение и на которого, очевидно, он имеет влияние» (Von Brest-Litovsk zur Deutschen Novemberrevolution, S. 171).
21. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. с. 185 — 186.
22. РГАСПИ, ф. 495, оп. 157, д. 3, л. 10.
23. Деятельность Центрального Комитета партии в документах (события и факты). Сентябрь 1918 — январь 1919 г. — Известия ЦК КПСС, 1989, N 6, с. 158.
24. ФЕЛЬШТИНСКИЙ Ю. Ук. соч., с. 525. В основе драматизации лежат воспоминания Н. К. Крупской: «Ильич знал, что машины за ним не пришлют, а все же в этот день сидел у дороги и ждал» (В. И. Ленин. Биографическая хроника, с. 151).
25. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 37, с. 98.
26. Стенограмма заседания была опубликована в «Правде» и «Известиях».
27. Von Brest-Litovsk zur Deutschen Novemberrevolution, S. 177.
28. Речь Карла Радека на митинге на заводе Михельсона. — Правда, 6.X.1918.
29. ОСИНСКИЙ Н. Все на места! — Правда, 4.Х.1918.
30. РАДЕК К. Крушение германского империализма. — Известия, 4.X.1918.
31. «Если бы не было союзного нападения на нас, то мы бы имели совсем развязанные руки по отношению к Германии», — писал Радек А. Рансому в октябре 1918 г. (РГАСПИ, ф. 495, оп. 157, д. 3, л. 6).
32. Von Brest-Litovsk zur Deutschen Novemberrevolution, S. 172.
33. РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2134, л. 41.
34. В выступлении на митинге 4 октября Радек признал: принимая резолюцию, «мы несколько колебались», не вызовет ли это резких протестов Германии (Правда, 6.X.1918).
35. РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2134, л. 43.
36. См. Большевистское руководство. Переписка. 1912 — 1927. М. 1996, с. 46 — 62.
37. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 50, с. 192 — 195.
38. Правда, 20.X.1918. На самом деле конференция состоялась в Берлине 12 октября, ее материалы были получены в Москве по дипломатическим каналам.
39. РАДЕК К. Коммунистическая партия Германии. — Правда, 23.X.1918.
40. РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2134, л. 41. Этот документ появился в «Правде» 19 октября и был анонсирован как призыв германских социалистов к революционному восстанию.
41. ОСИНСКИЙ Н. Мир и революционное оборончество в Германии. — Правда, 6.X.1918.
42. РГАСПИ, ф. 323, оп. 1, д. 106, л. 1.
43. Там же, ф. 5, оп. 1, д. 2134, л. 41.
44. Там же, л. 51. Иоффе — Ленину, 19.X.1918.
45. «Германская буржуазия играет сейчас на передышку, поэтому мы должны быть готовы к тому, что «союзники» пойдут на сделку с немцами», — писал Осинский в «Правде» 16 октября.
46. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 50, с. 195.
47. РГАСПИ, ф. 2, оп. 1, д. 7265, л. 1.
48. Там же, ф. 495, оп. 157, д. 3, л. 7.
49. АВП, ф. 4, оп. 13, д. 993, л. 65.
50. РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2134, л. 40, 74.
Вопросы истории, № 3, Март 2008, C. 72-82
Ватлин Александр Юрьевич — доктор исторических наук, профессор Исторического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.
historical-articles.blogspot.com